российский, был немногим лучше. Жирный, зажравшийся хряк с лоснящейся от удовольствий рожей. Распродающий боевые машины, оружие и просто людей, имеющий свой процент от каждой малейшей поставки в армию чего-нибудь. Солдатики строят ему дачи одну за другой, намывают представительские автомобили в его гараже, а он приказывает холуям-охранникам продать их в рабство чеченам, если ему что-то не понравится.
Оба типажа были так же далеки от реальности, как современная Россия от статуса сверхдержавы, прочно занятого Советским Союзом еще в 40-х годах и с треском пропитого с тех пор уже нашими поколениями. Командующий фронтом и его заместитель/начальник штаба были совершенно не ангелами, но оба вышли из рядов Вооруженных сил СССР и еще успели застать, каково это – служить настоящей стране. Это называется «импринтинг». Его не имели или почти не имели офицеры, выпустившиеся из училищ уже в 90-е, когда страна демонстративно отмежевалась от собственной армии. Военный опыт командующего, прошедшего две войны – Афганистан и первую чеченскую, – совершенно не был сладким, но это не позволило ему получить некое «моральное оправдание» для превращения в свинью. Он был злым – вот этого отрицать нельзя, – но это было очевидным ему самому плюсом. Добрый генерал – это генерал мирного времени. Сейчас время было страшным, и профессионализм, воля и агрессивность становились гораздо более ценной комбинацией качеств, чем просто профессионализм и воля. И тем более доброта. Оба служили всю жизнь. Их не удалось купить. Они были готовы к драке. Если бы в России были гербы с девизами у кого-то, кроме свихнувшихся на хрусте французской булки богатых дураков, оба и по отдельности написали бы на них приблизительно одно и то же: «Ну, теперь держитесь».
– Да, слушаю.
Оба ждали звонка, но тот все равно был слишком неожиданным, слишком резким. Снявший трубку украшенного гербом телефона генерал-полковник не произнес вслух ни слова и только несколько раз кивнул. Потом он отчетливо спросил: «Разрешите выполнять?» – И почти сразу же после этого положил трубку на аппарат, не имеющий ни кнопок, ни диска. Погладил пальцем орла сначала по одной голове, потом по другой. Скривился.
Начальник штаба фронта выжидающе посмотрел на него. Глаза у него были темные, к полным щекам пролегли глубокие складки.
– Новый, – подтвердил Сидоров. – Тот же «и.о.» Хорошо, что не кто-то третий уже.
– Да, хорошо. И?..
– Сослался на 1945-й и 1942 год, гнида. Мол, давите
Оба машинально подняли головы, поглядев на большие настенные часы.
– Ракетчики выходят на огневые рубежи через минуты. Наше подтверждение им…
Сидоров кивнул. Звонок из Москвы, традиционное «разрешите выполнять» не имели значения. Многое могло измениться, если бы ему неожиданно предоставили так требуемые им полномочия. Можно не сомневаться, он с величайшей тщательностью выбирал бы цели для фактического применения ОМП на своей собственной территории, на родной земле. Но на самом деле еще вчера, после нескольких жарких разговоров, после безответных запросов, ему стало ясно: нет, не разрешат.
–
Слова контрастировали с обстановкой этой комнаты, но были очень к месту, и сам комфронта зло, по-хамски ухмыльнулся. Что-то вроде «
Оба снова обменялись взглядами, потом снова опустили глаза. Все уже началось. Незачем было куда-то звонить и мужественным голосом выкрикивать в трубку «Огонь!». Батареи уже открыли огонь, а некоторые открывают его прямо сейчас, в эти самые секунды, пока каждый глядит на узкую тонкую стрелку, скользящую по кружочку циферблата не самых дешевых наручных часов. Началось.
Два генерала встали со своих стульев, и комфронта закрыл крышку ноутбука, быстрым движением выдернул провод с вилкой из сети, кинул поверх.
– Пошли?
Они прошли по коридору, сопровождаемые молчаливым майором, которому генерал-полковник подал свой компьютер и сведенные в одну большую папку все накопившиеся бумаги со стола. Ни одного окна в стенах, давящее ощущение массы камня над головой. Два поворота, снова стальная дверь, обитая планочками из жженого дерева, как было модно в «эпоху застоя». Проходная «приемная» комната с забитыми электроникой двумя столами и с двумя вооруженными младшими офицерами за ними, ровно как у каждого из них. Еще одна дверь.
– Сидите, товарищи.
Полтора десятка офицеров в ранге от генерал-майора до подполковника опустились на свои места. В комнате было накурено так, что не справлялись вытяжные вентиляторы в забранных решетками потолочных нишах. Пахло несколькими сортами сигарет, пахло кислым мужским потом: некогда было хорошо мыться, не до того. И слишком много было в воздухе напряжения.
