– Мой отец – бизнесмен. Твой – кинорежиссер. Если нужно было саботировать съемки… один из них гораздо лучше знал, как это сделать. Лучше, чем другой.
Тео запустил пальцы в свою колючую шевелюру.
– Поверить не могу, что ты такое говоришь. Поверить не могу, что ты вот так запросто его обвиняешь. Он же мой отец!
Судя по выражению ее лица, она запросто могла влепить ему пощечину.
– А я не могу поверить, что ты его защищаешь. Кем тогда оказывается
– Я думал, ты его ненавидишь, – не поверил уже Тео.
– Полагаю, ты его путаешь со своим. – Она была в ярости.
Вот тебе и на.
Комната сжалась вокруг, не давая выхода. Они не желали глядеть друг на друга, но и отвести взгляд не могли. Крошечная каморка нагревалась все больше – шутка ли, два сердитых тела и паршивая вытяжка. Эта последняя уже практически дымила – причем, разумеется, внутрь.
Не исключено, что нынешний сирокко дует совсем не с ночного неба, а из этой проклятой пещеры.
И тут Тео заметил кое-что еще.
– Ты погляди на само письмо! Отправлено…
Изабелла уставилась в экран через его плечо.
– Если только он не мертвец?
– В письме сказано, что они встречаются сегодня ночью на стоянке такси.
Она шмыгнула носом.
– Ну, конечно. Твой отец всегда там назначает встречи.
Он поднял брови.
– Ты хочешь сказать, люди
Но колесики у него в голове уже завертелись.
– Отлично. Я пойду и сам посмотрю.
Она всплеснула руками – совсем как итальянка, подумал Тео. Жест получился милый и даже ласковый, хотя она сама – по крайней мере, прямо сейчас – приветливостью не отличалась.
– То есть ты собираешься вот так взять и подкатить к преступнику и потребовать объяснений?
Он снова пожал плечами.
– Ни к кому я подкатывать не собираюсь. Просто посмотрю. Стоянку такси хорошо видно с пьяццы.
– Только не ночью, – прозвучало скептически, что и говорить.
– А с крыши Кастелло – еще как. Он стоит на вершине холма – оттуда весь город видно.
– Отлично.
– Отлично.
– Там сказано – «в полночь».
– В полночь.
– Ну, увидимся.
– А то.
Они так и стояли бы в жаркой тьме, если бы Тео не полез выключать компьютер и выдергивать вилку из адаптера.
Когда он выпрямился, Изабеллы уже не было.
Ветер снова грохнул дверью об стену – громче выстрела, быстрее пули. Тут и нормальный-то человек с ума сойдет.
Но Тео на сей раз даже не вздрогнул.
Даже камни в темноте обжигали ноги. Добравшись до вершины холма, он весь обливался потом. Горячий ветер душил за горло.
Тео и вдоха не мог сделать, не почувствовав его раскаленные пальцы на шее.
Он задрал голову и вперил взгляд в Кастелло Арагонезе. Может, и не такой живописный сам по себе – но оттуда, где Тео стоял, его осыпающийся силуэт со всеми извилистыми коридорами, древними башнями и пушечными ядрами закрывал почти все небо и луну вместе с ним.
Как странно, думал Тео, стоять тут посреди ночи, посреди пьяццы, посреди старого города, на пороге разрыва с отцом – и смотреть. Куда? Что там, впереди? Впервые в жизни Теодор Грей ничего не знал. Ни о том, что случилось, ни о том, что случится. Ни о том даже, что случается прямо сейчас.
