так и не получил. Ни единого слова, Томский. Эта сволочь молчит!
– Его дело. Как мне…
– Офицеру стоило бы пустить себе пулю в висок, но я лишен даже этой возможности. Остается передозировка. Три кубика, думаю, будет достаточно.
– Понял. Сделаю. Кальман, хватит пить. Готовь укол. Так что там с Книгой Мертвых?
– Толик! Толик! Тсс-с! – Кальман вскочил, приложил палец к губам и указал на ворота. – Они вернулись!
Томский услышал возню снаружи и лязг открываемого замка.
– А вот это уже совсем некстати. Оружие, Рамзес, здесь есть оружие?!
– Гм… А ведь у меня все получалось, – задумчиво произнес Садыков. – Нельзя сказать, что я был полным неудачником. Ведь получалось же! Просто в какой-то момент… В какой? Скажи мне, Томский, когда удача оставила меня? Когда я заигрался окончательно?
– Хватит, Садыков! Очнись! Не время философствовать! Сейчас сюда войдет Хмельницкий! Если хочешь, чтоб я с ним посчитался за тебя… Где оружие? Ты ведь парень запасливый!
– Оружие… Автоматы и гранаты в ящиках. Прямо у входа в туннель. А вообще-то, Томский, оружие – зло. От него все наши беды. От него и от чрезмерной любви людей к нему. Для мужиков пистолет – способ удлинить фаллос. Для баб…
Толик не стал дослушивать предсмертные разглагольствования фараона, а бросился в дальний угол гаража. То, что издали казалось глухой стеной, на самом деле было оптическим обманом. Оказавшись в нескольких метрах от нее, Томский увидел узкий проход в другое помещение бункера. За спиной послышался визг Кальмана и хохот Садыкова. Толик обернулся. Ворота были широко распахнуты. Два гипноса схватили Телещагина и старались повернуть его лицом к себе. Клоун, извиваясь, пытался избежать встречи с глазами мутантов. У входа в бункер стоял Хмельницкий. В своем знаменитом резиновом фартуке. В одной руке убийца сжимал хирургическую пилу, а другой старательно массировал себе лоб.
Томский собирался было скользнуть в узкий проход, но на щиколотке его сомкнулись чьи-то пальцы. Один из гипносов, не размениваясь на внушения, решил, что физическое воздействие сейчас более уместно, и схватил Толика за ногу. Томский упал, ударил ногой гипноса в лицо. С удовлетворением услышал болезненное «О-о-ох!». Однако пучеглаз продолжал держать его за ногу. Волоча мутанта за собой, Томский пополз к стене. Но тут его схватили за подбородок, заставив задрать голову вверх. От боли Толик не успел зажмуриться вовремя, а гипносу, схватившему его, хватило нескольких секунд на то, чтобы усмирить жертву. Мышцы Томского одеревенели. Он мог только слышать, как гипносы зачем-то двигают ящики и тихо всхлипывает Кальман. Потом заговорил Рамзес. Громко и внятно.
– Деньги, власть и любовь – иллюзия. Поверь мне, Томский. Я теперь точно знаю. Это – химеры. Реальна только смерть. Если все еще не веришь мне – прочти Книгу Мертвых. Там… А-а-а!
Два гипноса подхватили Толика и уложили на ящики. Теперь он мог видеть щит, Садыкова и стоящего спиной Хмельницкого. Профессор бросил пилу на пол, достал из кармана фартука скальпель. От вопля Рамзеса заложило уши. Томский не видел того, что делает Монте-Декстер. Когда маньяк отошел в сторону, послышалось чавканье. Подбородок Садыкова был залит кровью. Губы шевелились, но из горла бедолаги доносились лишь булькающие звуки. Хмельницкий отрезал бывшему шефу язык и съел деликатес сырым.
Теперь для Томского наступило время забыть о Садыкове и пожалеть себя самого. Закончив чавкать, главарь гипносов подошел к Толику, склонился над его больной ногой и принялся разматывать повязку.
«Для чего? Хочет осмотреть рану перед тем, как отчекрыжить ногу? Неужели придется сменить Рамзеса на щите?» – в ужасе подумал Томский.
Гипносы обступили стол с видом ассистентов главного хирурга. Один приволок пилу и готовился отдать ее Хмельницкому по первому знаку. Однако профессор пилу брать не спешил. Вместо этого он взмахнул рукой, вгоняя лезвие скальпеля в ногу Толика. Боль победила гипнотический транс. Томский мог теперь сопротивляться, но его крепко держали и прижимали к столу гипносы. Оставалось лишь кричать. И Толик сделал это с такой самоотдачей, что из-за собственного вопля не сразу услышал треск автоматной очереди.
Пули снесли одному мутанту половину черепа. Мертвый гипнос рухнул прямо на Томского, заливая его кровью. Остальные пучеглазы заметались вокруг ящиков и бросились к воротам, а невидимый стрелок продолжал поливать бегающих мутантов свинцом.
Анатолий сел, выдернул торчавший из ноги скальпель и попытался рассмотреть автоматчика. Сделать это мешали облака пороховых газов, наполнившие бункер. Когда сквозь них показался улыбающийся Корнилов, Томский решил, что его сознание еще в плену гипнотического воздействия, поэтому смотрел на Юрия с недоверием. Тот, судя по выражению лица, чувствовал то же самое.
– Это ты или…
– То же самое я хотел спросить у тебя, Корнилов. Если ты не привидение, помоги мне слезть с этих ящиков.
Юрий выполнил просьбу Толика. Оба убедились в том, что их встреча вполне реальна.
– А я кажется вовремя, – усмехнулся Корнилов. – Прямо как в голливудском боевике. Сдается мне, что эти черти хотели тебя распилить на куски.
– Ты поразительно догадлив. Обернись и посмотри, каким бы я стал, опоздай ты на десять минут.
Юрий посмотрел на изуродованного Рамзеса, присвистнул, коснулся пальцами его шеи, пытаясь нащупать пульс. Потом поднял за подбородок
