Улыбка на его губах исчезла, а на глазах, к моему немалому удивлению, блеснули слезы. Он замешкался, не желая уходить. Казалось, что до Мейвена наконец дошло, что он наделал и каковы будут последствия для нас всех.
— Однажды я советовал тебе спрятать подальше доброе сердце, а ты меня не послушала.
Как он смеет?
У меня было трое старших братьев, поэтому, когда я плюнула, слюна угодила Мейвену прямо между глаз.
Король нервно развернулся и едва не бросился от нас прочь бегом. Кол проводил его взглядом и долгое время вообще ничего не мог сказать. Я в свою очередь уселась на полу и позволила ненависти медленно из меня выветриваться. Когда Кол уселся рядом, прислонившись спиной к моей спине, слов больше не нужно было.
Множество обстоятельств вели нас по жизни к этой роковой развязке. Сын, которому не уделяли достаточно внимания. Мстительная мать. Брат, отбрасывающий длинную тень. Странная мутация. А всё вместе превратилось в трагедию.
В старых сказках обязательно появляется герой. Но все герои, которых я знала, либо мертвы, либо далеко. Никто не примчится меня спасать.
Должно быть, настало утро следующего дня, когда в темницу зашли хранители в сопровождении Арвена собственной персоной. Учитывая то обстоятельство, что стены просто высасывали из меня все силы, присутствие Арвена было невыносимо, но хранители грубо подняли меня на ноги и не дали упасть.
— Хранитель Провос. Хранитель Вайпер.
Кол кивнул хранителям, когда те отперли его камеру. Они грубо подняли его на ноги. Даже теперь, на пороге смерти, Кол сохранял самообладание.
Принц приветствовал каждого хранителя, встречаемого им на пути, называя всех по именам. Ответом были сердитые или ошарашенные взгляды. Цареубийцы любезными не бывают. С солдатами дела обстояли еще хуже. Колу хотелось задержаться, попрощаться со всеми по-настоящему, но его люди мрачнели и напускали на себя безучастный вид. Это, мне показалось, ранило его душу не менее всего остального. Вскоре Кол смолк, потеряв остатки воли. По мере того как мы поднимались из тьмы на свет, до нашего слуха начал доноситься гул немалой толпы. Вначале он был едва слышен, но потом превратился в настоящий рев над нашими головами. Арена, должно быть, сейчас заполнена. Люди готовы лицезреть смерть.
Все началось, когда я упала на арену в Спиральном саду… Тело, состоящее из искр… А закончится эта история в Чаше костей. Я — живой труп.
Служащие арены, все серебряные с усталым выражением, застывшим в глазах, налетели на нас, словно стая голубей. Затащив за ширму, они быстро и грубо принялись готовить меня к выходу на арену. Я почти не обращала на все это внимания. Меня толкали и дергали, облачая в дешевый аналог тренировочного костюма. Это мыслилось как еще одно унижение: идти на смерть в неказистой одежде, но я, признаюсь, была этому даже рада. Я предпочитаю более грубое полотно, а не шелестящий шелк. Вспоминала моих горничных, которые ежедневно накладывали мне косметику. Они не могли не понимать, что я что-то скрываю. Это знание их убило. Никто на этот раз меня не красил. Никто даже не удосужился стереть грязь, приставшую ко мне за ночь, проведенную в камере. Очередное представление. Когда-то я одевалась в шелка, носила драгоценности и мило всем улыбалась. Но такая правда не соответствовала лжи Мейвена. Красную девчонку в лохмотьях убить проще.
Когда меня потащили обратно, я увидела, что то же самое проделали и с Колом. Орденов и доспехов на нем не было. Зато появился искрящий браслет. В сломленном воине еще не погасло пламя. Кол приготовился к смерти, но с собой он намерен кое-кого прихватить.
Мы смотрели друг на друга просто потому, что больше не на кого было смотреть.
— Чего нам ждать? — наконец задал вопрос Кол, переводя взгляд на Арвена.
Старик, белый как бумага, взглянул на своего бывшего подопечного без малейшей тени раскаяния в глазах. Что они ему пообещали? Впрочем, кое- что я уже увидела. На груди старика висел значок в форме короны, украшенный агатами, бриллиантами и рубинами. Прежде этот значок я видела на груди у Кола. Я не сомневалась, что Арвен извлек из своего предательства куда большую выгоду.
— Прежде вы были принцем и генералом. Милостивый король в своей мудрости соизволил оказать вам свое снисхождение: вы умрете с честью, — произнес Арвен, улыбаясь.
При этом показались маленькие, острые, словно у крысы, зубы.
— Предатель такой милости не заслуживает.
— Что же до красной девочки-обманщицы, — переведя взгляд своих внушающих ужас глаз на меня, сказал Арвен, — то она умрет безоружной, как обычная красная.
Тяжесть этого взгляда пригибала меня к земле. Я приоткрыла рот, желая возразить, но Арвен уже не смотрел в мою сторону. Из его рта исходило ядовитое дыхание.
— Приказ короля.
Безоружная. Мне хотелось вопить. Без молний. Арвен не отпустит меня до самой моей смерти. Слова Мейвена эхом пронеслись в моей голове. Теперь ты ничто. Я умру ничтожной смертью. Им не придется скрывать цвет моей крови. Они уже объявили о том, что все мои способности оказались
