столом, четвёртый хмыкнул и ушёл к себе. Естественно, им был я. Правда, ступать приходится преувеличенно осторожно, потому что вино довольно крепкое, но то, что я доберусь до дома Хольса, сомнений не вызывает. Если бы…
Быстрые шаги, и реакция подводит. Сноп искр из глаз, сухой треск. Темнота… Прихожу в себя на чём-то трясущемся и раскачивающемся подо мной. Визжат несмазанные оси, и приходит понимание через раскалывающиеся мозги, что меня везут на телеге. Попытка пошевелиться ни к чему не приводит – мои руки и ноги крепко стянуты прочной верёвкой. Сквозь писк осей доносятся отдельные фразы, и я пытаюсь их разобрать:
– Здоровый…
– Барон будет доволен…
– Хороший солдат выйдет…
Это что получается?! Меня украли, чтобы забрить в местную армию?! Совсем, что ли? Ведь я горожанин! Свободный человек! Эти твари вообще ничего не думают, что ли?!
Когда возмущение чуть проходит, поскольку даже голос подать не удаётся из-за забитой мне в рот вонючей тряпки, я с ужасом понимаю, что скоро лишусь ног и рук. Верёвки затянуты настолько туго, что конечности просто не чувствуются. Боги! Они что, с ума сошли?!
Пытаюсь шевельнуться, но солома, который я засыпан, даже не двигается. Проклятье тьмы! После нескольких попыток острая волна боли пронзает кисти. Ага! Вот и первая ласточка! Узлы начинают растягиваться, и кровь приливает к рукам. Теперь ноги. Раз, два. Точно такая же боль и в ногах. Ну, теперь живём! Сейчас я…
– Ваша светлость! Привезли!
Вот же… Не успел. Солома слетает с моего лица. Затем грубые руки выволакивают меня наружу. Солнце бьёт по глазам, заставляя прищуриться. Наконец слёзы перестают течь, и я осторожно приоткрываю глаза. Меня держат под руки, подпирая, двое крупных для фиорийцев мужичков в драной одежде. А передо мной… Вот уж действительно! Сам Гарус. Местный владетель и барон. Гнусный тип, тощий и вертлявый. Он смотрит на меня сверху вниз, потом писклявым голосом отдаёт команду:
– В темницу его. Пусть пока посидит на хлебе и воде. Подумает.
Меня коротко бьют деревянной дубинкой в солнечное сплетение. Причём удар приходит откуда-то из-за спины. Скрючиваюсь от неожиданности, а меня уже тащат в распахнутую дверь. Потом волокут по вонючему коридору, на камнях которого куча крысиного дерьма разной степени свежести. Вталкивают в тёмную каморку, покрытую слизью. И снова я не успеваю разглядеть опускающуюся мне на голову дубинку. Опять искры, и – тьма…
Прихожу в себя от лютого холода, пробравшего меня до костей. В крошечном окошке темно. Лишь еле брезжит свет естественного спутника. Первое, что обнаруживаю, – отсутствие пут и кляпа. Кое-как поднимаюсь, ощупывая голову. И натыкаюсь на две шишки. Одна свежая, вторая чуть меньше. Ну да. Приложили-то меня два раза. Протягиваю руки. Можно сделать шаг. Даже два. На третьем натыкаюсь на грубую кладку из необработанного камня, если судить по ощупи. Осторожно держась за стену, обхожу камеру. Так-так… Три шага в одну сторону. Два – в другую. Дверь массивная, как я могу судить, из толстых плах. Зато подогнанных вручную, так что имеются довольно солидные щели. Но они мне бесполезны, потому что пальцы в них не проходят.
Исчезла верёвочка, которой я подпоясывал свои штаны. Нет и щегольских сапог, купленных мной с последней зарплаты у Хольса. У, гады! Целых пять диби слямзили! Честно заработанных!
Кое-как нахожу охапку соломы на полу, усаживаюсь. Надо подумать. И хорошенько. Что мы имеем? Меня украли. С целью сделать солдатом баронской армии. С чего бы вдруг? Симс никогда бы не осмелился противостоять городу без важной причины. Значит, поссорился с кем-то из соседей и собирается воевать. Больше чем уверен, что я тут не один такой. Далее… Сидеть на хлебе и воде не есть гут. Здоровый-то я здоровый, но у меня нет ни капли жира. Значит, организм начнёт питаться внутренними запасами, и я быстро ослабею. Следовательно, задерживаться мне в темнице не следует. Следует рвать отсюда когти как можно быстрей. А как?
Снова поднимаюсь и подхожу к двери. Глаза уже немного привыкли к темноте, и я обратил внимание на слабые красноватые отблески в щелях двери. Факел! Коридор подземелья освещается факелом! Так. Толщина плах примерно с ладонь для фиорийца в самый раз. Для меня – слабовато. Да и работа молотом не просто укрепила мои мышцы, но и довольно сильно развила их. Усмехаюсь: верёвку-то они забрали, а вот насчёт тонкой проволочки в шве штанов не озаботились. Сам тянул, сам калил, сам и затачивал.
Под дверь камеры можно просунуть ладонь. Всматриваюсь в щели двери так, что даже заломило глаза. Вот он, засов! Массивный, но деревянный. Другого быть не может. Железо в Фиори очень дорогое, и использовать его в качестве запора для арестантов никто не станет. Проще из золота замок сделать. Приседаю, подхватываю ладонью полотно двери, пробую поднять. Чуть подаётся. Совсем чуть-чуть. Но мне больше и не надо. Просовываю проволочку в щель, утыкаюсь в деревянный брусок. Теперь зацепить остриём, двинуть. Повторить… Раз. Раз. Буквально по микрону, но засов движется. Хорошо, что мой инструмент из закалённой стали. Но надо работать очень осторожно, чтобы он не сломался. Раз. Раз. Есть! Дверь неожиданно легко подаётся вперёд. Открыл! Успеваю удержать полотнище на месте. Потом чуть распахиваю и высовываю голову. Точно. Вот и факел. Он совсем рядом. Тюремщика не видно.
Факел слепит и больше мешает, чем освещает коридор. Только ступив за него, замечаю, что сразу же следует поворот под девяносто градусов. И за поворотом на грубом табурете сидит донельзя вонючая и слюнявая тушка. В прямом смысле слова слюнявая. Потому что струйка влаги свисает из его рта на
