Девушка на удивление ловко управляется с челядью и запасами Ниро, и претензий к ней у меня нет. Старается. Отлично исполняет свои обязанности управляющей. Короче, девочка сообразила, что для неё появился шанс. Нет, не стать законной половиной, естественно. Как-никак – дочь государственного преступника. Но зато имеется статус компаньонки, подразумевающий замену супруги владетеля, если та по каким-либо причинам не способна дать удовлетворение лорду. Всякое бывает – болезнь, излишняя, так сказать, молодость невесты, известные всем дни и так далее. На такой случай компаньонка и существует. И если что-то случается, в смысле – последствия, то никакого позора даме в этом нет. Её просто признают второй женой. Редкость, конечно, но допустимая. И дети такой компаньонки признаются законными наследниками. Вот Марика и решила стать такой вот… компаньонкой…
Кстати, кроме компаньонок супруг лордов существуют и другие их разновидности – наперсницы благородных дам, к примеру. Нечто вроде подруг, призванных скрашивать скуку местной жизни. Или помощниц для пожилых благородных дам. Или не пожилых, но знатных, как у досы Аруанн, матушки императора…
Словом, фиорийский этикет очень сложен, но и одновременно прост. Другое дело, что я и первой-то жены не имею…
– Натты, Марика. И мяса.
Мои вкусы уже изучили, и все благодарят Высочайшего за то, что послал такого непривередливого в еде лорда. С утра – жареное или варёное мясо с хлебом и натта. В обед – да, гораздо серьёзнее: первое, второе, третье. Ну а ужин одинаков с завтраком – мясо, хлеб и натта.
– Заноси! Тяни! Сильнее! – В горле уже першит от непрерывных криков, но дело движется. Медленно, но уверенно.
Громады тщательно укутанных парусиной станков потихоньку сползают с тяжёлых многоосных телег и оказываются на земле. Рычаги, верёвки, мускульная сила, или, как выражаются на Руси, пердящий пар. Может, не очень цензурно, но совершенно верно. Потому как аромат от немытых и вспотевших тел крестьян, собранных с округи, ещё тот, несмотря на бодрящий лёгкий морозец. Я сам мокрый, потому что наравне с сервами тяну толстенные тросы, при помощи которых мы стягиваем фрезерный станок весом в несколько имперских тонн с платформы.
– И – раз! И – раз! И – раз!
И воздух оглашают восторженные вопли:
– Пошёл, родимый! Пошёл!
Со страшным визгом и скрежетом махина оказывается на земле. Всё. Это последняя! Для меня работа пока закончена, а простым людям придётся ещё немного поработать: разобрать сложенные из брёвен пандусы, подмести мусор, убрать телеги. Завтра начнём устанавливать агрегаты на подготовленные места.
Служанки обносят работяг вином. Так сказать, подарок от лорда за ударную работу. То, что я вместе с ними орудовал рычагами, тянул канаты, поразило сервов до глубины души, поэтому они посматривают в мою сторону с опаской. Я сижу на бревне, наслаждаясь кружкой с горячей наттой, от которой исходит ароматный парок. Её для меня предупредительно притащила Марика, которая и сейчас вьётся вокруг с полотенцем, утирая обильно пробивший меня пот. Приятно, анчутка меня побери! Куртка хоть и тёплая, но всё равно морозец может прохватить мгновенно.
Наконец кружка пуста, станок замер у дверей будущей фабрики, и я поднимаюсь с бревна:
– Спасибо всем за помощь! Приходите завтра утром – будем затягивать внутрь!
Крестьяне молча кланяются и тянутся по дороге в сторону своих домов. А я взлетаю в седло, затем мчусь к близкому замку. Ворота распахнуты настежь, потому что зимой жизнь в Фиори, как и везде, практически останавливается и бояться нечего. Хотя на стенах я вижу головы часовых.
Влетаю во двор, спрыгиваю с коня, бросая конюху поводья, захожу в двери залы замка. Там тепло, воздух даже ошпаривает кожу после улицы. Навстречу спешит Дара, которая так и осталась личной служанкой саури вместе с парочкой более молодых девушек:
– Госпожа хочет с вами поговорить, ваша светлость.
Обречённо вздыхаю – опять будет что-то выпрашивать. Как меня это достало! И всё ей вынь да положь немедля… С Яяри у меня отношения как-то не заладились. После выздоровления она стала вести себя… как бы это лучше выразиться? Надменно, вот! Поджатые губы, презрительный взгляд, высокомерие, скользящее в каждом слове и жесте. Словом, мне это сильно не нравилось, и я бесцеремонно напомнил ей, что без меня она бы давно сгнила в клетке, а её тело расклевали бы падальщики. Девчонку это взбесило до такой степени, что с тех пор она вообще перестала общаться со мной, и еду ей приносили в покои. Выходила же она из них, только когда меня не было в замке, что в последнее время случалось очень часто. Я вынужден был постоянно торчать в городе и на стройке. Ну и на тренировках и учениях будущих защитников города, само собой…
– Сейчас я не могу. Надо привести себя в порядок. Передайте досе Яяри, что я готов с ней встретиться через… – Лихорадочно прикидываю время. Да, этого мне хватит. Заканчиваю фразу: – Через два часа.
Дара поджимает губы, совсем как её хозяйка, потом спохватывается, кланяется, исчезает на лестнице, ведущей наверх.
Сбрасываю запорошённую куртку на руки одной из служанок и спрашиваю:
– Баня готова?
Та пищит в ответ:
– Разумеется, ваша светлость. Весь день топим. Ждём вас.
Хоть что-то хорошее!
