скряги; однако преуспел лишь в том, что накликал на себя легкий приступ морской болезни. Ощутив ее симптомы, поверенный откашливается, ослабляет воротничок и принимается лихорадочно вытирать лысину — все тщетно.
В этот момент к столику подлетает мальчишка-официант, неся заказанный Иосией ужин. Скряга вынужден отложить газету. Подняв взгляд, он наконец-то замечает мистера Винча и, таким образом, вынужден признать присутствие сего выдающегося стража закона.
— А, Винч, вы здесь, — бурчит он, глядя на часы. — Опоздали, как всегда. Я так и знал.
«Опоздал! — негодует поверенный Винч, вновь принимаясь массировать голову, причем каждое движение его ладони исполнено глубокой тайной обиды. — Опоздал! Я был здесь точнехонько в срок, ты, страхолюдное пугало, если бы ты только удосужился меня заметить». Вслух он ничего из этого, разумеется, не произносит, а, напротив, выдает любопытный перевод:
— Кхе-кхе! К вашим услугам, мистер Таск. Можно мне присесть, сэр?
Хитро сощурившись, скряга указывает поверенному на стул, в то время как сам, вооружась ножом и вилкой, приступает к трапезе. Еще несколько минут он хранит молчание, сосредоточенно поглощая ужин. Кушанья превосходны: суп из мясной подливки, крекер со специями, ростбиф с овощами и горчицей, картошка, лук и хлеб, и в завершение — бокал отменного хереса. Мистер Винч с нездоровым любопытством наблюдает за скрягой, вдруг осознав, насколько долговязый Иосия смахивает на тераторна, расклевывающего добычу, причем эффект еще усиливается благодаря черному пальто и красному бархатному жилету.
Не находя, чем себя занять, поверенный оглядывает зал и замечает, что огонь в камине потух.
— Здесь адски холодно, — сообщает он, потирая руки. — Ленивые бездельники — кхе-кхе! — абсолютно некомпетентны, пристойного огня развести не способны. Я сейчас все улажу, сэр, не беспокойтесь.
Подоспевший официант осведомляется, не закажет ли мистер Винч чего-нибудь. Мистер Винч отвечает, нет, он уже поужинал, но вот огнем заняться попросил бы. При этих словах официант бледнеет и поднимает взгляд на Иосию, словно ожидая указаний, и, снова обернувшись к Винчу, уверяет, что посмотрит, нельзя ли чего сделать.
— Кхе-кхе! Ну что ж, сэр, — улыбается поверенный; он, как всегда, подобострастен, но ему уже не терпится перейти к делу. — Я получил ваше любезное приглашение… кхе-кхе… прямо в конторе и получил… приглашение встретиться с вами здесь сегодня вечером. Кхе-кхе. У вас, надо думать, есть некое предложение? Не могла бы фирма… кхе-кхе… оказать вам какую-нибудь услугу?
Мистер Таск кивает, с чавканьем вгрызаясь в кусок мяса.
— Именно так. У меня для вас хорошие новости, Винч!
— Хорошие новости? — эхом повторяет мистер Винч, нетерпеливо елозя пальцами по скатерти.
Скряга снова кивает, улыбаясь и не переставая жевать.
«Да уж, надеюсь, новости и впрямь хорошие, — отвечает мистер Винч. — Надеюсь, новости — первый класс, потому что, старый ты сморчок, мне отнюдь не улыбается убивать на тебя целый вечер!» (Разумеется, ничего из этого вслух он тоже не произносит, всего лишь несколько раз откашливается и принимается внимательно изучать дубовые потолочные балки.)
Иосия же, всласть поразвлекшись с поверенным, отхлебывает хереса и переходит к делам насущным.
— До моего сведения недавно дошло, Винч, — начинает он, — что некий молодой джентльмен, недавно прибывший в город, — с превосходными связями, обладатель самостоятельного дохода, — попал в неприятную ситуацию. Приехал он издалека; друзей у него здесь мало. По прибытии он поручил ведение своих дел некоему поверенному, но со временем решил отказаться от его услуг. Молодой джентльмен сообщил мне, что поверенный приставил к нему соглядатая. Чудовищно! Как вы относитесь к слежке, Винч? — И скряга на мгновение прекратил жевать, внимательно следя за реакцией собеседника.
Невзирая на то что в зале с каждой минутой становится холоднее, на лбу мистера Винча выступают капли испарины — как если бы прохудилась кадка для дождевой воды.
— Шпионить? Кхе-кхе! За клиентом? — откликается поверенный. Глаза его под тяжелыми веками воровато бегают туда-сюда: мистер Винч втайне взвешивает все «за» и «против». — Никогда о таком не слыхивал.
— Кстати, молодого джентльмена зовут Хантер. Джон Хантер. Вы его, часом, не знаете?
Поверенный цепенеет, точно накрахмаленный. Он быстро прикидывает в уме, как быть, и вновь прибегает к любимой уловке юриста: лжет, уверяя, что имя совершенно ему незнакомо. И, еще не договорив, чувствует, как пронзительный, ястребиный взгляд скряги пригвождает его к стулу.
Неужто страхолюдное пугало — вот ведь умилительное прозвище! — уже знает, что Джон Хантер — из числа его, Винча, клиентов, и, стало быть, разгадал в Винче обманщика и лжеца? Наверняка Хантер выдал его имя, ни минуты не колеблясь! А ежели так, то откуда, во имя всего святого, Хантер узнал правду?… За краткую долю секунды в голове поверенного проносятся сотни миллионов мыслей, он лихорадочно пытается увязать воедино противоречивые факты. В первую очередь подозрение падает, разумеется, на самого соглядатая, на Самсона Хикса. Но от этой версии приходится отказаться: поверенный вспоминает, что его доверенное лицо — обладатель очков с дымчатыми стеклами и узких брюк в полосочку — вот уже некоторое время занят делом Хокема и, следовательно, со счетов сбрасывается. Тогда кто же и как? Как?
