— Старая леди совсем сбрендила, — авторитетно объявил Джордж Гусик. — Что еще за чушь насчет ребятенка? Никаких таких детей в «Пеликане» нет. — Здесь юный Джордж расправил плечи, изображая из себя человека бывалого и зрелого, чтобы никто, не дай Боже, не принял его за одного из вышеупомянутых малолеток.
— Сдается мне, — проговорила мисс Хонивуд, вновь обретая всю свою чопорность и угловатость и, следовательно, становясь самой собой. — Сдается мне, вам, Джордж Гусик, самое время вернуться к своим обязанностям. Будьте так добры, позаботьтесь о наших добрых друзьях в общей зале.
— Да, мисс, — вздохнул Джордж. Уходить с места событий ему отчаянно не хотелось, но, вспомнив о подвергающихся опасности ушах, он покорился неизбежному.
— Послушайте, — нетерпеливо бросил доктор Дэмп, — тут что-то нечисто, и я хочу понять в чем дело. Так есть в доме мальчик или нет?
— Никаких мальчиков тут не живет, — отвечала мисс Хонивуд. — Сейчас по крайней мере.
Нимало не удовлетворенный ответом, доктор перевел взгляд на Мэри Клинч, которая кусала пальцы с видом настолько перепуганным, насколько сие допустимо для старшей горничной. Доктор оглянулся на Бриджет, затем на Салли, что уже погрузилась в дрему, а затем на священника, чье встревоженное лицо наводило на мысль о том, что эту жилу, пожалуй, стоит разрабатывать.
— Святой отец? Вы всегда — сущий кладезь информации. Тут какая-то тайна?
Мистер Нэш искоса глянул на мисс Хонивуд и осторожно проговорил:
— Судя по описанию, очень похоже на сынишку Лосонов.
— А это еще кто такой?
— Рыжий мальчик-хромоножка, что жил некогда в этом доме. Видите ли, «Пеликан» принадлежал его родителям — давным-давно это был частный особняк. Отец был пивоваром, с большими родственными связями по всему Солтхеду.
— Частный особняк? — поднял брови доктор Дэмп. — Сколько я себя помню, здесь — «Синий пеликан»; то есть по меньшей мере лет сорок.
— Да-да, вы правы.
Явная сдержанность священника еще пуще раздразнила любопытство высокоученого целителя.
— А что ж мальчик? Сынишка Лосонов?
— Он жил в этой самой комнате, — проговорила мисс Хонивуд. Ее светлые глаза задумчиво скользнули по уютной, скромно обставленной комнатушке. — С тех пор небось лет восемьдесят минуло.
— И что же?
— В этой самой комнате он и умер — от лихорадки, родители так и не оправились от удара. Он, видите ли, был единственным ребенком, и другого не предвиделось. Долгие годы они ничего в комнате не меняли, все сохраняли как есть, словно мальчик по-прежнему в ней живет. Более того, твердили, что он и не умирал вовсе. Весь приход считал их сумасшедшими. А когда дом продали, комнатку стали использовать под кладовку. Так оно и было вплоть до нынешнего времени, пока в ней не поселилась Салли.
В ответ доктор вновь изогнул брови.
— Но ведь наверняка Салли обо всем этом знает… вот ей и приснилось что-то знакомое.
— Крайне маловероятно, — отрезала мисс Молл. — Сейчас эту историю почитай что никто и не помнит. Священник — а он, как вы знаете, что-то вроде местного антиквария, — Мэри Клинч, которой я сама как-то раз по неосторожности проболталась, и, конечно же, я — вот, пожалуй, все, кто знал про хромоножку вплоть до сегодняшнего вечера. Насколько мне известно, Салли про малыша Лосона отродясь не слыхивала. Она перебралась в Солтхед уже после смерти мальчика и на моей памяти ни разу о нем не упоминала.
Наступила долгая пауза. Вот вам, пожалуйста, свеженький материал для коллеги Тайтуса Тиггза, думал про себя доктор. До сих пор в этом заведении злоупотребляли скорее спиртом, нежели спиритизмом — особливо в непосредственной близости от массивной дубовой стойки в общей зале. Доктор перевел глаза с мисс Молл, что стояла, скрестив руки на груди, невозмутимо глядя перед собой, на священника, затем на перепуганную Мэри и под конец — на Салли, что мирно похрапывала в постели. На секунду-другую уставился в пол, а затем с достоинством откашлялся, как это водится у медиков.
— Воистину экстраординарное происшествие, — проговорил он. — Ни за что бы не поверил, что такое возможно, если бы не некоторые сопутствующие обстоятельства. Помните молодого мистера Райма, помните его безумную повесть и его реакцию на мускусную дыню. Боюсь, мисс Хонивуд, ситуация требует тщательного и всестороннего обдумывания, чему немало поспособствовал бы стаканчик вашего лучшего пива. Святой отец, вы ко мне не присоединитесь? Если бы только припомнить, где я оставил трубку…
— Я бы попросил два стаканчика, — молвил священник.
Глава X
