Мертвая тишина…
Слабый вскрик какой-то молоденькой дамы, хлопнувшейся в обморок прямо в руки своего кавалера…
— Контесса Жанна д’Арманьяк, в девичестве Жанна де Фуа, мертва. — Голос Мадлен набрал могильную трагичность. — Ее, вместе с еще не рожденным ребенком, забрал к себе Господь!
Пауза…
Дикий рев, сотрясший тронный зал…
Сенешаль трижды саданул посохом об пол, потом еще несколько раз и рыкнул:
— Вдовствующая принцесса Вианская, Беарнская и Андоррская еще не закончила свою речь!
— Этот Арманьяк, презрев опасности и совершив неимоверное количество подвигов, решил пролить свет на обстоятельства ее смерти. И он узнал, что в ее смерти нет ничьей вины. Лишь только воля Господня! — Жанна, упреждая вновь поднявшийся ропот, повысила тон: — Но бастард Жан д’Арманьяк, виконт де Лавардан, де Рокебрен, не преминул все-таки наказать нечестивцев, запятнавших себя неуважительным отношением к Жанне де Фуа. Они мертвы! Пусть он сам скажет вам! Говори, бастард д’Арманьяк.
Я проклял себя и всех окружающих. Дикая злость чуть не вывернула меня наизнанку. Очень захотелось выхватить эспаду и пронестись по залу, рубя на куски все этих напыщенных скотов.
Я же знаю истинное положение дел! Есть виновник в смерти Жанны! Урод Паук! Бастард во мне просто взбесился, требуя сказать правду им всем в лицо.
Но я все-таки смог пересилить эмоции и сделал шаг вперед. Еще не время. Все потом. Сейчас возмущение придворных, узнай они истинную причину смерти, ничего не даст. Только навредит…
— Я подтверждаю слова вдовствующей принцессы Вианской, Беарнской и Андоррской. Законно подозревая, что в смерти жены моего отца могут быть замешаны франки, я постарался пролить свет на эти события. Мне удалось проникнуть в замок Бюзе и поговорить с Жанной. При мне она испустила дух. Но, к сожалению, ничто не свидетельствует об умысле руа франков Луи Одиннадцатого причинить ей вред. Но я все-таки предал смерти мерзавца барона Гийома де Монфокона, запятнавшего себя неуважительным отношением к контессе. Мало того, я со своим эскудеро благородным дамуазо Уильямом Логаном истребил весь его отряд, в котором каждый так или иначе приложил руку к притеснениям Жанны де Фуа. Клянусь святым причастием, что мои слова верны, и готов отстаивать Божьим судом их правоту перед любым усомнившимся!
Зал взорвался воплями…
— Кровь и преисподняя…
— Святые мощи…
— Смерть франкам…
— Святой Волюзьен…
— Фуа! Фуа! Фуа!
— Седлаем коней…
— Кара небесная…
— Собираем войско…
— Позор…
— Только война…
Мадлен дождалась, пока выкрики немного поутихли и заговорила:
— Я назначаю Большой совет! Мы обсудим все обстоятельства и примем решение!
Старик-сенешаль меня сразу удалил из зала и отвел в богато обставленный кабинет.
— Виконт, — заявил он, внимательно посмотрев на меня. — Я барон Робер де Бальзамон. Надеюсь, вы не будете против того, чтобы распить со мной по кубку отличного вина из моих собственных виноградников, пока прислуга готовит для вас покои.
— Ничего не может помешать двум благородным кабальеро отведать столь же благородного напитка, — поклонился я старику.
— Вот и отлично. Представьте мне ваших эскудеро и пажа.
— Мой эскудеро дамуазо Уильям Логан и мой паж дамуазо Франсуа де Саматан.
Старик сделал легкий поклон в сторону Тука и Франсуа:
— Барон Робер де Бальзамон. Вы, дамуазо Логан, можете присоединиться к нам, а дамуазо де Саматан вполне сможет исполнить свою службу и также отведать вина. Но потом, к сожалению, им придется отправиться в город, за вашими вещами.
— Ваша милость! — Тук поклонился старику. — Весьма благодарен вам за щедрое предложение, но думаю, что нам с Франсуа стоит сразу отправиться в город, дабы как можно быстрее совершить переезд.
Шотландец одновременно с поклоном прихватил Франсуа и удалился.
