Винтар вздохнул, бросил последний взгляд на небо, затянутое тучами, и направился к темнице. Всякое проявление радости окончательно вымылось из души.
Свет почти не проникал в маленькое оконце камеры. За стенами бушевала непогода, но в крошечном помещении было душно – воздух почти не проникал внутрь, и когда тюремщик, звякая ключами, только отворил дверь, на Винтара пахнуло изнутри жарой, ароматами давно не стиранной одежды и прелой соломы. Разглядеть что бы то ни было безо всякого освещения было невозможно. Все, что увидел Кенниг, – это непонятные неподвижные тени в дальнем углу. И не поймешь, есть здесь кто или пленника давно перевели в другую камеру. В последний раз ледяной маг был здесь больше двух лет назад: захваченными занималась в основном Аурунд, и у Винтара не было никакой надобности спускаться сюда.
В ответ на вопросительный взгляд тюремщик услужливо закланялся:
– Здесь он, здесь. В полдень приволокли.
Приволокли?!
Впрочем, разглядеть что бы то ни было в царящем полумраке было невозможно.
– Свет, живо, – коротко скомандовал Винтар.
Тюремщик – как его там, Пранто Вайс, кажется, – замялся:
– Магов не дозовешься… А факелы в тюрьме… саламандры…
– Свет. Живо. – И хоть ледяной колдун и не думал повышать голос, но было в тоне, которым это сказано, что-то такое, от чего тюремщик мгновенно перестал спорить и притащил факел с огнивом. На слабый мерцающий огонь Вайс, впрочем, старался не смотреть, и когда Винтар вздохнул:
– Пошел вон. Понадобишься, позову, – счастливо убежал в темноту коридора, а ледяной маг, высоко подняв факел, шагнул в темницу.
В лицо пахнуло смрадом. Здесь было еще хуже, чем снаружи. К уже знакомой вони примешивались еще какие-то новые мерзкие запахи, но вычленять их Кенниг не решился.
Изначально, конечно, тюремщик был прав. Винтар-то мог позволить себе смотреть в огонь, не опасаясь, что его тело выберет саламандра, да и любой другой человек в здравом уме не будет любоваться на пламя, но что помешает обезумевшему пленнику заглядеться на пляшущие языки, чтобы впустить в себя огненного духа и, погибая, забрать к Тому, Кто Всегда Рядом, всех, кто оказался поблизости. Впрочем, выбора у брата госпожи Аурунд не было – без света он ничего не разглядит в камере.
Под каблуком что-то хрустнуло. Мужчина опустил взгляд: на слабо присыпанном соломой полу лежал, раздавленный при неловком шаге, обглоданный крысами скелет их товарки. Еще парочка этих мерзких ободранных тварей медленно подкрадывалась к неопрятной куче, лежавшей в углу. Короткий пас, и крысы стали крошечными ледяными памятниками самим себе, а маг, воткнув факел в щель между камнями, склонился над той самой кучей, что была их целью.
С первого взгляда он и не узнал того парня, которого вместе с Селинт три года назад привел к Аурунд. Обнаженный до пояса, юноша лежал неподвижно, грудь едва вздымалась – так что даже по дыханию нельзя было определить, жив ли он. По лицу расплылся огромный синяк, кожу покрывала сетка ран и царапин, а со спины переходил на грудь огромный ожог.
– Пранто! – рявкнул колдун.
Тюремщик мгновенно очутился рядом. Бросил короткий взгляд на неподвижное тело, не пошевелившееся даже после крика, и зачастил:
– Это не я! Я не виноват! Его от госпожи Аурунд таким принесли! Я его и пальцем не трогал!
– Травника сюда. Живо! – процедил Винтар, чувствуя, как разум заливает ледяная волна ярости.
– Ка-а-какого травника?!
– Шмидта этого проклятого! Живо!
Мальчишку нашли, уже когда за стенами замка окончательно стемнело. Вытащили, судя по всему, чуть ли не из постели, и сейчас он стоял, полураздетый, в одной рубахе да коротких штанах, переминаясь с ноги на ногу и глядя на колдуна, как кролик на удава.
Мальчишкой, впрочем, его можно было назвать с натяжкой. Двадцатилетний обалдуй, на голову выше Кеннига, он выглядел старше своих лет, но при этом до обморока боялся колдуна.
– Займись им. – Маг коротко мотнул головой в сторону неподвижного тела.
В зеленых глазах парня заплескался страх, смешанный с жалостью:
– Я… Я не умею… Я просто травник и…
Ярость, только начавшая притухать, вновь вскипела, сметая всяческие преграды, и Кенниг, вцепившись в ворот Бертвальду, прошипел ему в лицо:
– Подохнет, шкуру с тебя спущу. – И, отшвырнув мальчишку в сторону, рванулся к выходу из камеры.
Аурунд должна будет дать очень много ответов.
Ландскнехта-идиота, решившегося загородить собою дверь в опочивальню госпожи, отшвырнула в сторону мгновенно выросшая из пола ледяная колонна – Винтар был вне себя от ярости и церемониться с кем бы то ни было не собирался.
Когда он влетел в комнату, Аурунд уже готовилась отойти ко сну: хозяйка уже была в постели, а хрупкая большеглазая служанка как раз приоткрыла на
