волей, поспешили куда-то вперед, прихватив с собой и Кеннига… Первые несколько мгновений колдун пытался идти против течения, но потом, случайно получив от спешащего толстого кузнеца локтем под ребра, понял, что сопротивляться бесполезно, и сдался на волю людской волны.
Минут через пятнадцать начали попадаться знакомые пейзажи. Вон мимо того домика водяной маг явственно проходил вчера утром. Да и этот палисадник видел. Да и вон ту арку, украшенную сценами схождения Того, Кто Всегда Рядом, вчера обошел по большому кругу – не понравилась она почему-то. Сомнений не было: толпа спешила к восточным воротам.
Слышались невнятные голоса, какие-то выкрики, но разобрать слова, понять, кто и о чем кричит, мужчина не мог, а потому решил пока что не сопротивляться и просто шагал вместе с остальными. Хорошо хоть пока никто не цеплялся и не требовал скандировать, как все. Впрочем, если Кенниг хоть что-то понимал в массовых скоплениях народа – и до этого было недалеко.
Толпа выкатилась на площадь перед восточными воротами и остановилась. Винтар, к своему несчастью, оказался в первых рядах. Участвовать в каком бы то ни было «развлечении» мужчине совершенно не хотелось – он подозревал, что ничем хорошим это не закончится, – и Кенниг попытался если не уйти, то хотя бы протолкаться назад. Увы, бесполезно. Так и пришлось стоять, уставившись куда-то вперед и будучи зажатым между кнехтом в серой ливрее и дебелой, дурно пахнущей бабой. Соседство мага совершенно не радовало, но приходилось обходиться тем, что есть.
Гомон толпы нарастал. Понять, что выкрикивают люди, маг не мог, слишком уж шумно было вокруг. Впрочем, стоять молча тоже не было никакой возможности – если ты выделяешься из толпы, есть опасность, что гнев ее повернется против тебя. Вот и приходилось Кеннигу беззвучно шевелить губами, делая вид, что он поддерживает общие настроения.
Внезапно люди начали расступаться, освобождая коридор. Казалось, они уже знают, что будет дальше и как действовать, а потому водяному колдуну вновь пришлось подчиниться, отступить на несколько шагов…
Из ворот показалась кавалькада. Впереди ехали несколько всадников на вороных конях. Все в одинаковой форме – серых камзолах со стоячими воротниками, – мрачные, серьезные. Казалось, любопытствующие только их и ждали – тишина упала на площадь, как топор палача на плаху.
Следующим в ворота въехал одинокий всадник в алом плаще. Низко надвинутый на глаза капюшон скрывал лицо, но кавалериста это, похоже, особо не заботило – казалось, он был увлечен разглядыванием брусчатки под копытами своего коня.
По толпе прошел благоговейный шепоток, и кто-то закричал – протяжно, басом:
– Слава инквизитору!
И толпа подхватила, вновь и вновь повторяя и разнося по площади:
– Слава инквизитору! Слава!
Винтар подался вперед: так это и есть инквизитор? Увидеть бы его лицо, узнать, как он выглядит.
Люди, столпившиеся на площади, снова и снова повторяли:
– Слава инквизитору! – И всадник вздрогнул, поднял голову – лицо было все так же скрыто под капюшоном – и вскинул руку в благословляющем жесте, но Знак Единого так и не довершил: оглянулся – в город въезжала груженная тяжелой клеткой телега.
В высокой клетке – стой она на земле, была бы по пояс человеку – сидела на коленях молодая девушка. Худая, изможденная, простоволосая, губы разбиты в кровь, на скуле расплывался синяк… Из одежды на пленнице была лишь длинная рубаха до пят. Да и та – простая, из грубой ткани, с растрепанным воротом. Тонкие руки были вскинуты над головой и накрепко привязаны к решетке… Девушка молчала, лишь взгляд – напряженный, какой-то полубезумный, все бродил по толпе…
А люди, столпившиеся на площади, словно и ждали появления телеги…
– Ведьма! – вдруг распорол тишину отчаянный женский крик.
– Ведьма! Казнить! – поддержал нестройный хор голосов.
Из толпы вылетел камень, ударился о решетку. Пленница вздрогнула всем телом, но не проронила ни звука… Лишь в глазах цвета болотной тины проскользнул страх.
Новый комок грязи пролетел меж прутьев, ударил пойманную ведьму в живот, и девушка вновь дернулась, до крови обдирая веревками узкие запястья. Рубаха сползла с плеча, криво вырезанный ворот чуть сдвинулся, показав кожу, покрытую волдырями свежих, только недавно лопнувших от соприкосновения с грубой тканью ожогов.
– Ведьма!
– Казнить!
Вокруг Винтара в отчаянных криках колыхалось людское море, а колдун ничего не мог сделать. Да он и не был-то уверен, что он хочет делать что бы то ни было. Какое ему дело до этой девчонки? Ему бы со своим прошлым разобраться, а что там с ней будет – это уже ее проблемы. И вообще. Может, она такая же, как Аурунд пять лет назад.
Безумный, полный боли и страха взгляд пленницы блуждал по толпе. И вдруг она встретилась глазами с Винтаром.
И тихо, одними губами прошептала:
– Помоги.
