ему брать на службу парня, у которого есть какой-то дар, и ослеплять его?! Может, это было наказание за какой-то проступок, а сам инквизитор и не знает, что один из его слуг – маг? Но тогда почему Рикмар не обратился в суд лорда? Множество вопросов, и все без ответов.
Колдун так был увлечен собственными мыслями, что даже не расслышал последнюю фразу, которую сказала Эрменгильда. Пришлось уточнять:
– Что ты сказала?
Девушка зябко передернул плечами:
– Я просто спросила, какой у вас дар.
Винтар удивленно покосился на нее:
– Ты же вчера все видела.
Грустная усмешка:
– Я помню все настолько смутно… Помню, как меня везли через город. Помню ваше лицо в толпе… Вот, пожалуй, и все.
Кошка лениво соскочила с кровати, медленно подошла к Кеннигу и ласково потерлась о сапог, не обращая никакого внимания на грязь, остающуюся на черной шерстке.
– Стихии. Вода и лед.
– Лед?
То ли она действительно ничего не понимала, то ли ей нравилось переспрашивать. А может, это просто были последствия тех страданий, что она перенесла. Разбираться колдун не собирался. Короткий взмах… И с потолка посыпались снежинки. Мелкие, изящно нарезанные, они сыпались сверху и исчезали, не долетев до пола. Кошка обиженно фыркнула и распушилась. Ей явно не нравилось это проявление водяной магии. А Эрменгильда набрала полную ладошку снега и смотрела, как он тает на коже. Потом подняла восторженный взгляд на Винтара:
– А вы? Разве вам не холодно?
В комнате, надо сказать, было довольно свежо. Но собственная магия мужчине никогда не мешала.
– Родная стихия никогда не причинит вреда.
Ведьма удивленно нахмурилась:
– В смысле?
Кенниг пожал плечами и взмахнул рукой, убирая ненужный уже снег:
– Огонь не обожжет огненного колдуна, водяной – не утонет в воде, воздушный – вероятней всего, не задохнется, а маг земли – не будет раздавлен.
– А стихиали?
Девочка была совсем не так проста. Вряд ли деревенщина могла знать такие слова.
– Все зависит от мага. Если саламандра будет долго находиться в человеческом теле, вероятней всего, она не обожжет огненного колдуна, вырвавшись наружу, – это в первый момент. Конечно, если она затем отправится бушевать, то, вероятней всего, достанется всем, в том числе и огненным магам.
– А если колдун будет водяным?
– Опять же все зависит от способностей. Слабая саламандра и сильный колдун – в выигрыше маг, который сможет удержать ее в пентакле. Наоборот – в выигрыше стихиаль.
– А если встретятся два колдуна? – разговор явно шел куда-то не туда, но помешать ему Кенниг уже не мог:
– Все зависит от их способностей. К чему ты это спрашиваешь?
Девушка поджала губы и тихо, словно нехотя, обронила:
– В свите инквизитора был огненный маг.
К этому, в принципе, все и шло.
Да и намеков было больше чем достаточно. Слепец, обладающий даром. Выжженные глаза. Ожоги на коже у Эрменгильды…
Кстати об ожогах.
– Покажи руку.
Заодно можно будет и проверить, правдивы ли ее слова об огненном маге.
Девушка бросила на колдуна удивленный взгляд, но подчинилась. Винтар осторожно провел ладонью над полопавшимися волдырями…
Трав у него на этот раз не было. Ни сушеницы, ни зверобоя, ни даже обычной бузины. Приходилось пользоваться тем, что есть. Из кончиков пальцев полилось синеватое сияние, которое начало медленно впитываться в кожу, и огромные волдыри начали присыхать, уменьшаться в размерах, а сияние постепенно обрело бирюзовые оттенки и погасло.
А у Винтара вдруг пол ушел из-под ног.
…Теплые ладошки уперлись в грудь:
– Господин Кенниг?! Что с вами, господин Кенниг?! – В голосе ведьмы зазвенел отчаянный страх.
