– И в лавочке – тоже? – поинтересовался Семенов, с наслаждением затягиваясь дорогущей кубинской сигарой.
– Не поверите – да, – кивнул Виктор. – У них в витрине устроена электрическая гирлянда, вот мы к ней и подключились. В паре мест пришлось, правда, платить персоналу – половым там, приказчикам, – но все они свято уверены, что помогают ученым господам из электрической компании.
– Разумно, – проронил жандарм. – Эти ваши… устройства – они стоят достаточно далеко от мостовых, где проезжает царский кортеж?
– Шагах в двадцати-тридцати, – ответил Виктор. – И почти все – выше трех метров от земли. Это чтобы не привлекать внимания.
– Разумно. Такие маленькие предметы ни у кого не вызовут тревоги.
– Неудивительно, – подтвердил Семенов. – Для того чтобы их восприняли как угрозу, нужны по меньшей мере две научно-технические революции.
– Простите… какие такие революции? – насторожился жандарм. – И кому это – «нужны»?
– Это другие революции, – успокоил ротмистра Семенов. – Кардинальный переворот в науке и технике, при котором появляются невиданные доселе машины и устройства. Например, паровые машины – вы же знаете, как их изобретение изменило мир?
– Разумеется, – кивнул жандарм. – Но эти ваши мм… устройства мало похожи на паровой котел.
– Вот именно, – улыбнулся Олег Иванович. – Я и говорю – «невиданные». То есть такие, которых при нынешнем развитии техники вы и вообразить себе не можете. Что-то вроде этого, – и он показал на ноутбук Виктора.
– Понятно, – кивнул Вершинин. – Что ж, надеюсь, с вашей помощью мы теперь сможем «вообразить» кое-что из этих чудес науки раньше, чем иные прочие…
В динамике зашипело.
– База ноль, как слышишь, прием.
Виктор испуганно обернулся, тыча пальцем в оживший аппаратик. Ротмистр спрятал так и не зажженную сигару и подобрался. Олег Иванович сделал успокаивающий жест – отвечай, мол…
– Кхм… точка раз, база два в канале, слышно хорошо. Прием.
– База два, как обстановка, прием. Точки три, четыре, пять, слушайте.
– Точка три слушает.
– Точка пять…
– Точка четыре…
– База два готовность. Все по плану время минус один-пять минут, прием.
– База два, я точка раз. Связь каждые пять минут, отбой. Точки три, четыре, пять, на месте, отбой.
Виктор положил коробочку рации на стол. Олег Иванович выдохнул – он все это время задерживал дыхание, будто те, с передатчиками, могли его услышать. Он извлек из-за отворота пальто точно такую же рацию, но говорить не стал – только пару раз щелкнул тангентой. «Щелк-щелк-щелк» – и после короткого интервала медленнее: «щелк-щелк».
– Не рискуем открыто выходить в эфир, – пояснил он в ответ на вопросительный взгляд ротмистра. – Вот и приходится общаться условленными сигналами. Сейчас я передал – «все по плану».
– Ну и напрасно, – буркнул Виктор. – У вас рации, как и у нас, – с плавающей частотой и скремблером, просто так разговор не перехватить.
– А засечь передачу? Пусть и не зная содержания?
– Засечь можно, – признал молодой человек. – Если повезет.
– Вот потому мы и молчим в эфире. На их месте я, засеки в такой момент активность, тут же отменил бы операцию. У вас-то радиосвязи нет, – пояснил он недоуменно слушающему всю эту тарабарщину жандарму, – а значит, чужие переговоры означают только одно – идет контригра. И лучше не рисковать.
– База два, я точка раз, как обстановка? – вновь зашипело в динамике.
– Точка раз, я база два, порядок. Время минус семь, карета на месте, прием.
– База два, понял, отбой.
Картинка на мониторе мигнула и рассыпалась на квадраты. На самом большом, с номером семь, был виден парадный подъезд Аничкова дворца. Камера снимала с расстояния в полсотни метров; были ясно видны и царские вензеля на экипаже, и даже усы кучера на козлах.
На остальных квадратах были: съезд с Троицкого моста на Петровской стороне, кусок набережной и ограда – кажется, церковная, – возле которой стояли извозчичьи санки. В них скрючились двое – кучер и седок.
– Боевики, – буркнул Виктор. – Четвертый и шестой. У них пулемет.
– Имена известны? – сухо поинтересовался жандарм.
– Может, и известны, – ответил компьютерщик. – Только не мне. Для меня все они по номерам – от третьего до седьмого.
– Первый – Геннадий? – уточнил Олег Иванович.
Виктор кивнул.
