– Хорошо ли вы вели себя, детишки? – пришёл ей на помощь дед.
– Да! – с готовностью признался Кощейка, хлопая в ладоши. – Взрослые нам пока не разрешают себя плохо вести, говорят, мы ещё маленькие.
– Я большой! – грозно рыкнул Горышка и приподнялся на собственным хвосте, отчего стал похож на игрушечного морского конька. Маленькие гребни у него на головах походили на причёску «ирокез».
– Конечно, большой! – подыграл ему Дед Мороз. – А кто хочет подарок получить?
– Я! Я! Я! – наперебой закричали дети и встали перед ним, полные нетерпения.
– Гаврюша, Егор, идите ко мне. Давайте подарки сюда.
Добровольные помощники подбежали и положили коробки у дедушкиных ног.
– Эта тебе, Кощейка, а эта тебе, Горышка. Открывайте!
Нетерпеливо подпрыгивающему Кощею достался красный костюм пожарного, каска и маленький огнетушитель были в комплекте. Костлявый малыш тут же принарядился и спросил Снегурочку:
– Тебе нравится, тётя внучка?
– Очень! – поспешила ответить Глаша и взглянула на подарок, предназначенный для Горышки. Ему подарили игрушечную огнеупорную овечку.
– А теперь, дети, я расскажу, зачем вам эти подарки, – важно изрёк Дедушка Мороз. – Ты, Кощейка, надевая костюм пожарного, обещаешь приглядывать за своим трёхглавым другом и не позволять ему сжигать посевы и деревни!
– Это игра такая?
– Да. А сам обещаешь не творить разрушений и гадостей. Говори: обещаю.
– Обещаю, – охотно сказал Кощейка.
– А ты, Горышка, принимая эту овечку под свою опеку, обещаешь впредь питаться только луговою травкой. Говори: обещаю.
– Обещаю, – неуверенно сказал маленький Горыныч.
– Молодцы! А теперь мы все вам похлопаем!
Тихий двор взорвался аплодисментами и конским ржанием.
– А теперь отправляйтесь в сказку. – Дед Мороз понарошку сделал сердитые брови. – Разве можно таким маленьким гулять допоздна без присмотра? А ну, Кощейка-воробейка и Горышка – огненная отрыжка, живо по домам!
Будущие злодеи весело засмеялись, тыча друг в друга пальцами и высовывая на двоих четыре языка! Кощей, весь в красном, в позолоченном шлеме, довольный по самые уши, оседлал трёхголового друга, сжимая под мышкой маленький огнетушитель. Горышка замахал крылышками, схватил лапами овечку и постепенно набрал высоту. Вскоре они совсем исчезли из виду, вернувшись в волшебный мир русской сказки…
– Да-а, – первой подала голос Глаша. – Кому рассказать, не поверят.
– Лихо! – сказал Гаврюша. – Колотунович, а ты, оказывается, ещё о-го-го! Дашь посох поиграть?
– И что же они теперь, всегда такими будут? – поинтересовался Егор, провожая будущих злыдней зачарованным взглядом.
– Боюсь, что нет! – признался дедушка. – Моё волшебство имеет силу только в новогоднюю ночь. Скоро вырастут, опять за прежнее возьмутся.
– Это плохо, – вздохнул Егорка.
– Сказке тоже без своих злодеев нельзя, – пожал плечами Дед Мороз и, прищурившись, спросил: – Ну что, Снегурочка, не передумала мне ещё помочь чуток?
Глаша сдержала усталый зевок, взяла деда за руку и потащила к саням.
– Конечно, я буду помогать вам, Дедушка Мороз!
– И я! – подтвердил Егор, запрыгивая в сани первым.
– И я, я, я тоже! – догоняя его, крикнул Гаврюша.
– Ну, тогда полетели! Держись крепче, друзья хорошие…
Дед занял своё место, натянул поводья и протяжно свистнул.
Белые кони легко поднялись в звёздное небо Москвы.
Эпилог
Как и было обещано, Глаша, Егор и Гаврюша вернулись домой довольно быстро. В целом они отсутствовали чуть больше часа. Как раз столько времени потребовалось взрослым, чтобы изловить и успокоить Маркса, обезумевшего от съеденного им сыра. Хорошо, что домовой не скормил ему все запасы Вал Валыча, а ограничился одной пачкой.
В общей сложности, включая Кощея Бессмертного и Змея Горыныча, было поздравлено семеро детей. Все его помощники так устали, что дедушка довёз их до дома и заверил, что дальше справится сам. Просто у него был тайный план В, по перевоспитанию ещё одной особы, в рамках новогодних чудес…
Он долетел до общежития музыкального училища и отыскал там ту самую Аньку, которая согласилась ему помочь при условии, что ей достанется половина выручки. Однако когда всё закончилось и сани вернули её к дому, Аня уже была совсем другим человеком. Она долго, с тоской глядела в небо,
