людей, которые имели с ним дело. А экспертиза могла бы дать многое, да вот Его Превосходительству, по-видимому, сейчас не до того. Он что, тоже получил некие распоряжения относительно выборов в кассанданский сенат?
Йорг хорошо помнил слова, услышанные им от Монсальво год назад: «Большая игра будет разворачиваться в нескольких старых колониях…»
И от результата этой самой игры зависит ближайшее будущее Империи Человечества.
…Утро Йорг начал с тщательного изучения досье доктора Пибоди. Для себя он решил, что именно Пибоди будет первым из числа друзей покойного Гофмана, до кого он попробует достучаться. Ученый, конечно, запросто может послать его куда подальше, но если хорошо подготовиться к встрече, то вполне можно подобрать такие слова, на которые ему нечего будет возразить.
Дуглас Леонард Пибоди, судя по огромному количеству доступных материалов, был человеком весьма публичным. Его имя то и дело мелькало в списках участников различных научных конференций, лабораторных мастер-классов и, что заставило Йорга иронически приподнять бровь, светских раутов, на которые съезжались сливки кассанданского общества. Его специализацией была микробиология, однако много времени Пибоди уделял проблеме экспресс- терраформирования; на исследования в этой области некоторые колонии выделяли огромные средства, так как были крайне заинтересованы в заселении своих «внутренних» миров. Пибоди уверял, что уже совсем скоро представит технологии, при помощи которых не менее тридцати процентов планет, находящихся в термическом «поясе жизни», могут быть терраформированы, причем в срок, исчисляющийся буквально несколькими столетиями. Бюджетные комитеты Сената Человечества столь безумный оптимизм не воспринимали вовсе, но колонии уже давно жили своей жизнью, не очень-то желая интересоваться мнением Метрополии в таких ерундовых вопросах, как выделение пары-тройки миллиардов волшебнику, убедительно рассказывающему о «яблонях на Марсе».
«Похоже, он действительно верит в то, что говорит, – с удивлением подумал Детеринг. – Но значит ли это, что ключик к нашему профессору именно здесь?..»
Если сегодняшняя жизнь Дуга Пибоди казалась вполне прозрачной, то вот о его флотской службе Йоргу, как бы он ни старался, выудить удалось совсем немного. Под конец войны молодой Пибоди добровольцем вступил в ВКС и после сдачи экзаменов на первый офицерский чин служил начальником лаборатории в большом госпитале на Авроре, потом последовал перевод на Кассандану в некий «Центр сложных патологий». Сложными патологиями Пибоди занимался всего лишь пять лет, после чего был уволен в чине майора по состоянию здоровья. Что именно скрывалось под вывеской этого самого «Центра», Детеринг выяснить не смог. Впрочем, на такую удачу он особо и не рассчитывал, важно было другое: на Кассандане когда-то действительно существовала секретная флотская лаборатория, о которой говорила Нина.
Покончив на время с Пибоди, Йорг взялся за Майкла Соллера, который теперь интересовал его ничуть не меньше, и почти сразу же, едва выйдя по своим каналам доступа на флотское досье профессора, в волнении потянулся к кофеварке.
Майкл Иеремия Андреас Соллер закончил медицинский факультет академии «Ост» и по собственному желанию был зачислен в Исследовательский Корпус ВКС. Служил бортврачом в Отряде Астрофизических Изысканий. С началом войны ушел в один из линейных легионов, в итоге дослужился до должности начмеда корпуса. Незадолго до окончания боевых действий – Кассандана, «Центр сложных патологий» и, так же как было у Пибоди, скорое увольнение по состоянию здоровья.
«Что за чертовщина у них там происходила, если офицеры-исследователи пачками увольнялись по болезни?» – подумал Детеринг.
За следующие полчаса он обнаружил еще несколько медиков ВКС, имевших отношение к таинственному кассанданскому «Центру» – и у всех причина увольнения была одной и той же.
Ни Империя Человечества, ни кто-либо из ее союзников никогда не имели ничего похожего на биологическое оружие. Во-первых, оно находилось под негласным запретом: давние легенды об ужасах, пережитых цивилизациями, которые решились на трансгенный путь развития, довольно жестко ограничивали любые изыскания в этой области, а во-вторых, ни один штабной ум не брался просчитать последствия применения подобной мерзости. В то, что Флот решится этими запретами пренебречь, да еще после окончания войны, Детеринг не верил. Скорее уж наоборот – здесь, на Касандане, искали способы противодействия некоей опасности…
И, возможно, после закрытия лабораторий плохо подмели за собой.
Уйдя из Биотеха, профессор Соллер как в воду канул. О нем молчали научные дайджесты, он не участвовал в конференциях и, очевидно, вел уединенную жизнь престарелого пенсионера. Но вот где?
Йорг допил вторую чашку кофе и принялся размышлять, каким способом ему удобнее связаться с доктором Пибоди, благо способов таких он видел множество. В конце концов он решил пройтись по анонсам светских мероприятий, что ожидались ближайшими днями в столице. Как он и предполагал, среди лиц, приглашенных на торжественное открытие нового комплекса госпиталя Св. Луки, оказался его «клиент». Теперь требовалось обзавестись собственным приглашением. Майора лорда Детеринга с Сент-Илера никак нельзя было причислить к кассанданской элите, но зато он имел достаточно влиятельных друзей, способных решить этот вопрос одним щелчком пальцев, так что здесь беспокоиться было не о чем.
Вырубив наконец свой инфор, Детеринг посмотрел на стол перед собой и увидел там три пустые кофейные чашки: эта картина заставила его вспомнить о желудке. Еды в доме было достаточно, но сейчас ему хотелось чего-нибудь этакого. Йорг хмыкнул и принялся одеваться.
Для запоздалого завтрака он выбрал небольшой ресторан на углу Бристоль-авеню и улицы Бальзака. Заведение это выглядело скромным, однако
