– Я… трудно сказать. Тебе придется снять мантию, – сказал Джинкс. Голос его прозвучал громко и чуждо. Совсем как в Храме Знания. А еще ему показалось, будто что-то высасывает из кухни реальность.
– Помоги мне, потяни за рукав.
Джинкс так и сделал, помогая Симону выпутаться из горловины мантии. Рубашка, которую он носил под ней, промокла от крови.
– Мне… наверное, мне придется разрезать рубашку, – сказал Джинкс.
– Сначала прижми к ране рукав. Попробуй остановить кровь.
Джинкс сложил из рукава мантии что-то вроде тампона и прижал его к месту, из которого, как ему представлялось, текла кровь, – прямо под левой лопаткой Симона. В книгах Джинксу попадались изображения внутренностей человека. Интересно, у чародеев сердце находится там же, где и у нормальных людей?
– Прижми покрепче, – попросил Симон.
Джинкс прижал. Кровь сочилась ему на руку. Джинксу захотелось вернуться в сегодняшнее утро, начать день заново и провести его совсем по- другому.
– Ты же сказал, что стражи не смогут тебе повредить.
– Соврал, – коротко ответил чародей.
– Симон!
Вот чей голос Джинкс рад был услышать! Безмерно.
София влетела в кухню – сущая волна ярости.
– О чем ты только думал, направляясь в Самарру? Ты совсем спятил?
Кулачки ее были сжаты. Казалось, она готова ударить кого угодно, и Джинкс не решился сказать ей, что Симон пришел в Самарру за ним.
– Взбаламутил Храм, горожан взбаламутил, хорошо еще, что никого не убили!
Гнев Софии словно возвращал в комнату реальность. Джинкс воспринял это с облегчением. Лицо Симона становилось все бледнее, он смотрел на жену каким-то странным взглядом. О чем он думал, Джинкс и представить себе не мог.
– Я… мне кажется, Симона таки убили… может быть, – пробормотал Джинкс.
– Что?!
– Он… – Джинкс кивком указал на свои руки, все еще накрепко прижатые к спине Симона и залитые кровью, которая продолжала сочиться сквозь ткань.
София в одно движение оттолкнула и окровавленную ткань, и его руку, и самого Джинкса.
– Неси ясенец, Джинкс. И вскипяти воду.
Джинкс побежал в мастерскую, нашел нужную траву. Потом накачал воды в котелок, повесил его над углями и мехами раздул огонь. После этого ему пришлось еще немало побегать, поскольку Софии требовалось то одно, то другое – чистая простыня, все новые и новые травы, иголка с ниткой, которые полагалось прокипятить. И наконец, он расстелил на полу одеяло и помог Софии ничком уложить на него Симона.
София разодрала на спине мужа окровавленную рубашку. Кровь уже не текла, лишь неторопливо пузырилась, словно вскипая, поднимаясь из багровой рваной раны. Джинкса стало подташнивать.
– Принеси побольше свечей, – велела София. – И выгони кошек.
Джинкс собрал по дому все свечи, какие нашел, воткнул их в горлышки бутылок, в подсвечники, расставил вокруг Симона и зажег. Картина получилась какая-то похоронная, особенно после того, как Симон умолк и закрыл глаза. София делала что-то с ясенцом и влажными тряпочками, но смотреть на это Джинксу было не по силам. Он хватал кошек в охапку, растаскивал их по разным комнатам дома, закрывал двери и запирал кошачьи лазы.
– Что мне делать теперь? – покончив с кошками, спросил он.
– Уходи, – ответила, не поднимая глаз, София.
Похоже, дело совсем плохо, иначе она не стала бы так разговаривать с ним. И Джинкс покинул кухню, желая помочь Софии, но не зная, как.
Он пошел в крыло Симона. Постоял, глядя на стену, бывшую на самом деле дверью в Самарру. Заглянул в мастерскую. На столе лежала открытой книга «Знание – сила». Наверное, это он оставил ее здесь. По ней Симон и понял, где его искать. Джинкс захлопнул книгу, засунул ее между другими, стоявшими на полке. Лучше бы он и не видел ее никогда.
Правда, он был доволен тем, что повидал Самарру. Пусть он и не нашел там своей магии, границы мира теперь стали намного шире. Джинксу хотелось вернуться туда, изучить город получше. Он направился к незримой двери. На полу виднелась уходившая под каменную стену лужица крови. Джинкс протянул руку сквозь камень, коснулся двери…
Он возвратился в мастерскую и принялся расставлять по местам все, что разбросал, пока собирал для Софии травы.
Ведущая на кухню дверь скрипнула, в коридоре зазвучали шаги.
– Джинкс?
