Ривен взглянул на топор, который лежал на плече Джинкса, и приподнял одну бровь.
– Ладно, деревьям тревожиться не о чем. Я буду делать лишь то, что ты скажешь.
Весь день они шли на север, следуя указаниям Дамы Гламмер. Джинкс неотрывно наблюдал за Ривеном, накрепко зажав топорище в ладони.
А Ривен болтал без умолку. Рассказывал истории из жизни при дворе короля Руфуса, о королевне, красавице из красавиц, о своей мачехе, которая была очень мудра. Он понимал, что Джинкс наблюдает за ним, но сохранял обычную свою веселость.
Джинксу трудно было поверить, что Ривен – это и есть Ужас. Ривен был дружелюбен, речист, умел правильно разговаривать с людьми, приободрять их. Наверное, это потому, что он вырос при королевском дворе и научился там обходительности. А Джинкс вырос в доме чародея и лишь совсем недавно узнал, что он – грубиян. Сказать по правде, он завидовал Ривену.
– По крайности, я не грабитель, – сказал он, не сразу сообразив, что произнес это вслух.
– Лишь потому, что тебя до этого не довели, – весело пояснил Ривен. – Пока что. Чьи это следы?
– Медведя, – ответил Джинкс.
– Медвелака или настоящего косолапого?
– Следы у них одинаковые.
– Раньше я о медвелаках и не слышал ни разу, – сказал Ривен. – Только о волколаках. А еще какие-нибудь «лаки» бывают?
– Бурундлаки, – буркнул Джинкс.
Ривен рассмеялся.
– Что я могу поделать, если она называет меня бурундуком! – сказал Джинкс.
– Да нет, я не потому засмеялся, – заверил его Ривен. – Да и слишком уж ты опасен, чтобы быть просто бурундуком. Может, ты бурундлак и есть.
– Глянь, вон там сторожка, – сказал Джинкс. – В ней и заночуем.
– Да ведь еще и темнеть не начало.
– Стемнеет быстро, оглянуться не успеешь. А тут где-то медведь бродит.
С помоста сторожки свисала веревочная лестница. Джинкс поднялся по ней первым. Ривен протянул ему топор и тоже стал подниматься, а Джинкс в это время припрятал топор на плоской крыше, подальше от глаз Ривена.
Они сидели на краю помоста, наблюдая, как лес отходит ко сну. Какие-то зверюшки шуршали в подросте, птицы, попискивая, устраивались на ночь. Джинкс спать не собирался. Он подумывал о том, чтобы подождать, пока заснет Ривен, и улизнуть.
– В лесу невозможно увидеть, как встает и заходит солнце, верно? – сказал Ривен.
– Конечно, возможно, надо только место правильно выбрать, – не согласился Джинкс.
– Нет, я о том, как оно уходит за край земли.
– Что-что оно делает?
– Здесь нет горизонта, – пояснил Ривен. – Мне только сейчас это в голову пришло.
– Ты про линию, по которой сходятся небо и земля? Я ее видел! – правильно, когда покидал свое тело в ночь Симонова колдовства. – Вот бы добраться до нее, небо потрогать!
Ривен усмехнулся.
– Не получится. Когда ты доберешься туда, горизонт отступит и останется таким же далеким.
Джинкс решил, что Ривен смеется над ним, и обиженно отвернулся.
– Кто-то идет, – вдруг сказал Ривен. – Наверное, твой медведь.
– Нет, шаги человеческие, – ответил Джинкс. Он прищурился, вгляделся в густеющий сумрак. – Там что-то красное.
По тропе вышагивала Эльфвина.
– Эльфвина! – крикнул Ривен.
Девочка заозиралась – туда, сюда, только не вверх.
– Наверх посмотри, – сказал Джинкс.
– Я спущусь, подержу для тебя лестницу, – предложил Ривен.
– Нет, я сам, – сказал, оттолкнув его, Джинкс.
Спустившись на землю, он схватил Эльфвину за руку и торопливо потащил ее подальше от сторожки – и от ушей Ривена.
– Что это ты? – удивилась она.
– Тсс! – и Джинкс шепотом объяснил ей, что Ужас повсюду следует за ними.
– Ты думаешь – это Ривен?
– Ну, либо он, либо я, а в себе я уверен.
