И пошел по зале назад.
– Джинкс! – шепнула за его спиной Эльфвина.
Он обернулся. Ривен так и стоял у двери, положив ладони на засов. Джинкс махнул ему рукой – пойдем. Ривен яростно замотал головой. Эльфвина вернулась к нему, Джинкс тоже.
– Ну, что ты стоишь, скажи на милость? – прошептал Джинкс. – Пошли!
– Не могу, – ответил Ривен. – Руки к двери прилипли.
– Ты потяни посильнее, – посоветовала Эльфвина и сжала запястье Ривена. И потянула.
– Ой! Отпусти! – попросил Ривен. Разговаривали они все еще шепотом.
– Не могу! – прошептала Эльфвина.
Чепуха какая-то. Джинкс взял Эльфвину за руку, чтобы оторвать ее от Ривена. Хорошо еще, что одной рукой взял, другая осталась свободной. Зато уж та, которой он прикоснулся к Эльфвине прилипла намертво.
– По-моему, ты говорил, что заколдовывать людей чародеи не могут, – сказала Эльфвина.
– Он заколдовал не нас, а дверь. Я только не понимаю, как же он…
Трудно удерживать чары, не глядя на то, что ты зачаровал. Конечно, это зависит от их сложности и от мощи чародея. Иллюзию на портьерах, к примеру, поддерживать намного легче, чем чары, наложенные на что-нибудь вроде двери. Джинкс знал, что Костоправ располагает мощным источником силы, находящимся где-то поблизости. И все же очень похоже, что…
– Он здесь и наблюдает за нами, – сказал Джинкс.
– Ах! Совершенно верно, – согласился, выступая из теней, Костоправ.
Злой негодяй! Знал, что они попытаются бежать, и заманил их в ловушку. Джинкс протянул свободную руку к топору на спине Ривена. Но, как только вытащил его из лямок, топор вырвался из руки, взвился вверх и ударил в потолок. Джинкс выругался.
– Ай-яй-яй! Такие слова, да еще и в присутствии дамы, – укорил его Костоправ.
– Отпусти нас! – потребовал Джинкс.
Костоправ взмахом руки призвал кресло и опустился в него.
– Ты знаешь, манеры ведь очень важны. Тебе не стоило перенимать их у Симона. Без хороших манер кто же тебя слушать-то будет?
– По-моему, склонность приклеивать людей к вашей двери не свидетельствует о хороших манерах, – голос Эльфвины прозвучал приглушенно: она почти уткнулась носом в куртку Ривена.
– Вы сами себя к ней приклеили, – возразил, откидываясь на спинку кресла, Костоправ – судя по его виду, он приготовился к долгому приятному разговору. – Не могу понять, зачем вы это сделали, – может быть, вы мне объясните?
Ривен отчаянно старался почесать нос – терся им о дверь.
– Да, это интересный вопрос, не так ли? – продолжал Костоправ. – Скажи мне, Эльфвина, что вы трое здесь делали?
– Мы хотели уйти, – ответила девочка.
– А почему?
– Потому что боимся вас.
– Да, о да, как это скучно! – сказал Костоправ. – Люди вечно боятся меня. И все равно приходят сюда. Тебе это не кажется странным?
– Кажется, – согласилась Эльфвина.
– А потом обнаруживают, что уйти от меня трудновато, – сообщил Костоправ.
– Злой волшебник Симон знает, где мы! – заявил Ривен.
– Надеюсь, – согласился Костоправ. – Когда он объявится, здесь станет куда веселее.
Он извлек из кармана золотую птичку и сказал ей:
– Когда придешь выручать своего ручного воришку, Симон, не забудь прихватить то, что украл у меня. Иначе я его тебе не верну.
– Я не воришка, – сказал Джинкс. – И уж тем более не ручной.
– Да ладно? И никто не велел тебе пойти сюда и… нет, я не могу в это поверить, Джинкс.
И он опять обратился к птичке:
– А знаешь что, Симон, – принеси-ка мне то, что ты отнял у этого мальчика.
Костоправ снова взглянул на Джинкса:
– Насколько я понимаю, Симон захочет вернуть тебя.
– Да, – сказал Джинкс, но лишь потому, что решил: если он хочет остаться в живых, лучше ответить так. – Что мы должны сделать, чтобы ты нас отклеил?
– Ага, вот это дельный вопрос.
