До самых скал дошли без приключений. Вот уже и строение в распадке виднеется, Посуляй говорит – там вход в Машину. А наверх, на скалу – ступеньки ведут. Там – рубка была, откуда на моря смотреть, да обрушилась. Иду и дивлюсь. Это какой же умище должен быть, чтобы такие острова отгрохать посреди океана и по всему свету целой империей плавать! Разве по силам оно человеку? Уж не адская ли братия тут замешалась? Да не она ли и согнала людей с острова? Ох, неспокойно! Клады кладами, но не зря ведь говорят: где клады, там и призраки. А я этого народа ужас как не люблю.
У самого строения пришлось по камням карабкаться, обвалом все вокруг засыпало – еле перелезли. Дина и тут не оплошала – туфли сбросила – и босиком! Думаю, она и в цирке бы выступать могла. Одно слово – актриса!
Наконец, добрались до самых ворот шахты. Видим – кто-то камни тут уже ворочал, расчищал дорогу. Одна воротина приотворена, щель чернеет, рядом лом валяется. Что ж, спасибо, значит, господину лейтенанту таможенной стражи, для нас его стрелки постарались.
Посуляй первым в темноту прошмыгнул, Дина – за ним. Стал я протискиваться, взялся за воротину, чувствую – под рукой липко. Поднес ладонь к глазам – на пальцах кровь. Совсем мне расхотелось лезть в эту преисподнюю! Но пересилил себя, даже говорить ничего не стал, чтобы Дину не пугать. Мало ли – кровь. Камнем кто-нибудь поцарапался, вот и кровь. Молча Куху киваю, гляди, мол. Ну, поглядел он, пощупал. И тоже смолчал. Не барышня.
А Посуляй уже факела запалил, заранее приготовленные. Стали мы по ступеням спускаться, в самое сердце Машины. С факелами вроде не так боязно, зато по сторонам глядеть – сплошное удивление. Трубы, колеса, канаты, цепи со всех сторон. Механика.
– Неужели, – спрашиваю тихонько графа, – вы во всей этой кухне разбираетесь?!
– В общих чертах, – отвечает.
А что в чертах, когда тут, кроме черта, никому ничего не понять!
– Здесь должны быть рабочие, – толкует Кух. – Свамперы. Они все знают точно.
– Где же вы таких рабочих набрали?! Они что, профессора все?
– Нет. Они из бывших каторжников.
Я чуть не запнулся.
– Да что я, каторжников не знаю?! Их в железку-то играть не обучишь! А тем более – на дядю вкалывать.
– У нас свои методы перевоспитания, – хмурится граф. Видно, не хочется ему говорить.
Ладно. Наше дело телячье, ведут – иди, по сторонам не глазей, смотри под ноги, чтоб не загреметь в какую-нибудь форсунку, пошире Бишемской купели. Клад здесь вряд ли найдешь, разве что несгораемую кассу, если перевоспитанные у них и жалованье получают.
По чугунной лесенке спустились еще на этаж. Кругом все то же – масляные цилиндры, шатуны в мой рост, по стенам клепки с кулак, вдоль коридора горшки фарфоровые на столбах, а между горшками провода натянуты. Телеграф, что ли?
И тут граф Кух отличился. Ухватил какой-то рычаг, дернул так, что искры посыпались, и сразу в подземелье сделалось светло. По всему коридору под потолком белые огни, аж смотреть больно. В пору рот разинуть шире плеч, но я виду не подаю, подумаешь, диковинка – электрические свечи! Было дело, сам любовался на такую забаву в Букингеме. Из-за забора, правда… Дина тоже молчит, будто так и надо. Только глаза больше фарфоровых горшков. А граф с Посуляем на лампы и не глянули, сразу давай друг другу что-то бухтеть вполголоса, да быстро так – ни слова не разберешь, хоть вроде и по- нашему.
– Фаза есть, – говорит Кух. – Значит, генератор в порядке.
– Так, может, и движок на ходу? – Посуляй ему.
– Скорее всего, – кивает граф. – Если валы не погнуты. Одно непонятно – где смена?
– Нужно связаться с Навигатором, – решает Посуляй и, Дину за руку схватив, – вперед по коридору, чуть не скачками.
Вижу, сбледнул вояка Кух с лица и бегом за ними.
– Одну минуту! Я должен предупредить ваше высо…
Но тут Посуляй, притормозив, так ему на ногу наступил, что граф последним словом подавился.
– Мы, господин Кух, люди простые, – шипит ему Посуляй. – Давайте без витиеватых обращений!
Сам глазами на Дину показывает, а Куху рожу свирепую корчит.
Дошло до графа.
– Прошу прощения… Посуляй. Я только хотел сообщить, что…
– Тсс! – Дина вдруг замерла и пальцем – в потолок.
Слышим – над головой что-то: шур-шур-шур, топ-топ-топ, меленько так, торопливо.
Заробела Дина, вцепилась в Посуляя.
– Что это?!
Тому и сказать нечего, ляпнул первое, что в голову взбрело:
– Крысы, наверное.
Она помолчала, потом спокойно говорит:
