– Вот про крыс ты мне, пожалуйста, больше не говори. А то я сейчас так завизжу, что остров пополам расколется!
– Не надо визжать. – Посуляй почти шепотом. – Лучше нам тут не шуметь.
И графу:
– Разговоры – потом. За мной!
Не знаю, сколько лет Посуляй у себя на островах не бывал, но вел так, что, кажется, глаза ему завяжи – все равно не заблудится. Коридоры, лестницы, гигантские машинные потроха, опять коридоры, лестницы – и все вниз, вниз.
Наконец, толкнул малую дверцу в тупике, за ней темно. Вошли – под ногами стекло хрустит.
– Черт! Все перебито! – Посуляй досадует. – Бен, дай огня!
Вот то-то. Как до дела доходит, так все их хваленое электричество коту под хвост. Запалил я факел. Мать моя! Проводов кругом напутано! Рукояток каких-то! Лампадок стеклянных! А еще больше битых на полу валяется.
– Та-ак, – тянет Посуляй. – Кто-то хорошенько потрудился, чтобы оставить остров без связи. Это что же, заговор?
– Нет, не может быть! – Граф Кух совсем смурной стал, только репу чешет да чертыхается шепотом.
– А ну, свети сюда! – командует мне Посуляй. – Может, хоть телетайп наладим…
И давай ворочать какие-то ящики с клавишами, как на «Ремингтоне», провода откуда-то вытягивает, к ящикам цепляет – ну, прямо лорд Кавендиш! Сказал бы мне кто еще вчера, что наш Посуляй любого академика за пояс заткнет – вот бы я хохотал! Другое дело, если послать их на вокзал за бумажниками в чужих карманах – тут да, никто с Посуляем в проворстве не сравнится.
– Бен, подай землю! – руку протягивает, не глядя.
Озираюсь по сторонам – ни цветов в горшках, ни пальмы в кадке.
– Где я тут тебе землю возьму?!
Обозвал он меня нехорошим словом, и Дины не постеснялся, аристократ.
– Провод вон тот подай! – пальцем тычет в угол.
А там этих проводов – как струн на арфе! Каждый на свой шпенек примотан, какой же подавать? Ну, я переспрашивать не стал, пожалел дамские уши. Ухватил провода сразу пучком – пускай сам выбирает!
Вот тут-то и понял я, леди и джентльмены, что не лизать нашему брату, грешнику, адской сковородки. Потому как в аду теперь, наверняка, новое для нас угощение приготовлено. Электричество называется. Не может быть, чтобы черти такое полезное изобретение не переняли. И это я вам не ради красного словца говорю, а как человек, на собственной шкуре испытавший новшество.
Только ухватился я за провода, тут меня и проняло божье возмездие за все мои грехи, прошлые и будущие. Хочу крикнуть, а воздух-то не идет, ни в глотку, ни из глотки! Помню молнии перед глазами да судороги в животе, да хруст зубовный. А что вокруг творилось, долго ли продолжалось – ничего не помню.
Очнулся на полу. Все трое надо мной стоят, с испугу по щекам хлещут.
– Прости, Бен, – Посуляй говорит, – забыл я, что ты необученный.
– Теперь обученный, – перхаю. – Век бы ваших проводов не видать и машины твоей проклятой, и острова твоего, со всей его землей и кладами. Да и тебя самого! Я на такую работу не подписывался, чтобы зубы хрустели!
– Ладно, ладно, не пыли. – Посуляй успокаивает. – Обошлось ведь. Вовремя предохранитель выбило. Только остались мы теперь совсем без связи, Бен…
– И связи ваши туда же, в хвост и в печенку! – говорю, но уже без души, в довесок.
Отпустило вроде. Руки тоже слушаются. Будем жить. Встаю кое-как, трясет всего.
– Ну и куда теперь?
Посуляй не успел ответить. За дверью вдруг опять: шур-шур-топ-топ-топ – совсем близко. Я и дрожать забыл. Затаились все, прислушиваемся.
Но граф – парень решительный. Вытащил револьвер, взвел курок – и к двери. Приоткрыл, присмотрелся и выскользнул в коридор. Стоит там, озирается.
– Кто тут есть? – рычит. – Выходи с поднятыми руками! Я – офицер гвардии его высочества!…
Погрозился, погрозился, но в ответ – ни звука.
– Никого, – бросает нам через плечо. – Можно идти дальше.
И тут, черт его знает – с потолка что ли? – прямо на графа кинулось не пойми что – голое, скользкое, но ловкое, как обезьяна, а уж злобное, как не знаю… как дьявол! Вцепилось в Куха всеми своими зубами и когтями – так они клубком и покатились по коридору.
Посуляй выскочил следом, револьвером машет, а стрелять нельзя – как раз в графа попадешь. Я – за нож, да с перепугу никак не нашарю – развезло меня от электричества хуже, чем с китайской водки. И вдруг над самым ухом – бабах! Оглядываюсь – Дина с дымящимся стволом в руках, да еще и глазик щурит, курица! Ну, думаю, аминь офицеру гвардии его высочества!
