алкоголя. Пока не сожжешь вконец печень и периферические нервы.
Юлия это тоже знала. И знала, что физиологические зависимости разорвать сложно, но вполне реально. Остаются зависимости психологические. Алкоголь великолепно структурирует время, и чем дальше, тем надежнее. Чем глубже нарушения, тем больше времени занимает цикл поиска алкоголя – опьянения – похмелья. Снижается качество напитков, снижаются требования к обстановке, но усилий требуется еще больше. Больше времени на то, чтобы достать деньги, чтобы достать алкоголь. Зато награда гарантирована.
Почему она не захотела или не смогла найти себе другие занятия, другие привязанности, которые помогли бы ей скоротать освободившееся время и получить положительные эмоции, по которым так изголодалась? Мы были в ее распоряжении. И, право, мы – не худшая компания на свете. У нее был талант, а значит, у нее был авторитет, уважение, симпатии.
Или это ее не волновало? Она знала, что могла бы сделать больше, могла быть большим? И чтобы не думать об этом, пила. И всё наше теплое человеческое бульканье в болоте отношений не могло возместить ей кристального совершенства хирургии, которого ее лишили, и она предпочитала ему бульканье водки в бутылке. Работа в неврологии была лишь слабым подобием – тенями на стенах пещеры. Алкоголь помогал забыть о призвании, помогал сделать себя неспособной, чтобы не терзаться бесплодными сожалениями. Чтобы всё было позади – окончательно, без надежды.
Или наоборот: она не принимала нашего участия именно потому, что ей нужно было слишком много. Вся дружба и забота, недополученные в детстве. И она знала, что подсядет, сменит одну зависимость на другую. А зависеть от алкоголя было менее унизительно? Или лучше зависеть от бутылки, чем от людей – ведь люди непредсказуемы? Или всё вместе?
«А ты, Аня? – спросила бы меня Лика. – Ты сейчас о Юлии говорила или о себе? Тебе нравится быть выше всех? Боишься погрузиться в наше болото?»
«О нет, – возразила бы я. – Нет-нет, что ты? Я – нет. Во-первых, я не талантлива. Я просто вижу, как работает мозг. Но я тут совершенно ни при чем. Я просто такой родилась. Гордиться этим всё равно, что гордиться тем, что у тебя ноги прямые. Вот ты – талантлива. Ты. И это тебя не портит ничуть. А во- вторых, опять-таки я вижу, как работает мозг. И это не может не менять мою жизнь».
«Но ведь то же было и с Юлией, – возразила бы Лика. – Она тоже родилась с талантом. Не важно, с музыкальным или хирургическим. Талант – это всегда жадность. Жадность видеть, слышать, ощущать и понимать. И делать».
«Но я совсем не чувствую этой жадности», – нашла бы я оправдание.
«В самом деле?» – Лика хитро мне улыбнулась бы.
«Давай вернемся к Лизе и ее проблемам», – предложила бы я немного сварливо.
И я возвращаюсь.
Возвращаюсь на страницу поиска и набираю «деменции». Иду в раздел «Этиология». И натыкаюсь на замечательную инфосхему, понятную даже профану. В центре облачко, с надписью «Причины, вызывающие нарушения когнитивных функций», к нему прикреплены на ниточках другие облака. В них написано:
«1) Хроническая и острая цереброваскулярная недостаточность;
2) Хронические и острые интоксикации;
3) Опухоли головного мозга;
4) Травмы мозга;
5) Нейродегенеративные заболевания;
6) Тяжелые соматические и инфекционные заболевания».
Практически все пункты я могу отвергнуть по двум причинам. Или «развивается медленно» или «я увидела бы следы поражения». Остаются «Хронические и острые интоксикации». Вхожу в это облачко. В разделе «Хронические интоксикации» нахожу нашего старого знакомого – этиловый спирт. В разделе «Острые» целый столбик названий «психоактивных веществ из группы высокого риска, не имеющих принятого медицинского использования в лечебной практике и имеющих высокий потенциал для злоупотребления». Пробегаюсь по списку. Все препараты синтезируются и распространяются нелегально. Все созданы после 2020 года, когда была разработана система транспортных «адресных» белков, с пространственной памятью на конфигурацию рецептора на уровне четвертичной структуры белка. Эти белки-транспортеры позволяли доставлять лекарственные вещества в конкретные ткани и органы, в частности, в конкретные структуры головного мозга, к конкретным синапсам (так называемые «умные» или «щадящие» лекарства).
Умельцы быстро научились перенастраивать транспортные белки, в результате чего действующие вещества начали попадать туда, где им вовсе не полагалось быть, вызывая интересные психотические эффекты: эйфорию или другие эмоции (быстро выявились группы любителей «химического страха», «химический агрессии» или, напротив, «химического умиротворения»), яркие галлюцинации (например, «генетическая память», она же «системное дежавю»), нарушения восприятия (например, ощущение множественности конечностей), эффект «божественного присутствия», эффект «одержимости», эффект «надмирного сознания» и прочее. Те переживания, которые раньше были доступны только больным с опухолями мозга, стало возможным получить по своей воле, вроде бы не жертвуя своим здоровьем.
На самом деле многие из этих веществ вызывали физиологическую зависимость, некоторые – чисто психологическую «зависимость от эффекта»: так,
