Скользнув на пол, я механически прижала колени к груди и сосредоточилась на связи с рийей. Моя ипостась тараторила, глотала слова, она не любила, когда ее по сто раз переспрашивали.
– Коротко и по существу, – вещало внутреннее радио. – Наш женишок не такой уж святоша, каким прикидывается. Только что он побывал у этой жирной туши, своего принца. Его высочество передал Рэйфу, – так обычно Ли величала де Вера, в промежутках между «сволочью» и «скотиной», – занятного вида кинжальчик. Крошечный, словно игрушечный. Убить таким было бы проблематично, если бы не острие, от души нашпигованное быстродействующим ядом.
Рэйфик с поклонами принял безделушку, чуть ли не облобызал господские штиблеты и клятвенно пообещал выполнить задание сегодня же. Не дергайся, оружие приготовили не для тебя. Иначе зачем ему за тобой месяц ухлестывать? Нет, наша жертва – птица куда более высокого полета, – не преминули напомнить мне, что в данной игре я всего лишь пешка. – К сожалению, конец разговора я не услышала. Они вошли в кабинет принца, покрытый звуконепроницаемым куполом, но мне явственно удалось разобрать одно слово.
– Какое?
Пауза.
– Ли! Ты что, уснула?
– Мелиссар, – еще немного повыделывавшись, закончило доклад альтер эго.
– Ну ничего себе размах! Хотят убить императора!
– И сделать это собираются сегодня. Если не на церемонии венчания, где его величество будет почетным гостем, то на балу во дворце.
В котором нам милостиво предоставили брачное ложе. Меня замутило.
– Сейчас же расскажу об этом Фирцу! – ринулась я к дверям. Потом вспомнила, что не к лицу воспитанной девушке лететь в императорскую цитадель в неглиже, и стала спешно натягивать на себя первое попавшееся платье.
Правда, мчаться никуда не пришлось. Фирц околачивался у нас в гостиной, проделывая глазами дыры в семейных портретах Шейлисов. Так усердно он их рассматривал. Я его застукала как раз за обозрением моего изображения, явно выигрывавшего на фоне других портретов.
Поздоровавшись и наградив канцлера небрежным реверансом, слово в слово пересказала информацию, добытую Ли. Надеялась, что, узнав о кинжале, Фирц побежит арестовывать принца, а вместе с ним и де Вера, но толстяк, подбоченившись, важно произнес:
– Операцию сворачивать нельзя. Мы не располагаем прямыми уликами. Кинжал у вас?
– Нет, – с досадой крякнула я.
– Тогда придется подождать нападения и только потом арестовать злоумышленников.
– Ясно, будем ловить на живца, то есть на императора… Но мы же не можем так рисковать!
– За его величество не волнуйтесь, – типа успокоил меня канцлер. – А вот то, что мы действительно не имеем права себе позволить, это межмировой конфликт. Не получится найти доказательства, не получится изобличить принца – ничего не получится, – изрек он глубокомысленную фразу и указал пухлым пальчиком на дверь. – Идите, Дезали, вам пора готовиться к свадьбе.
…И вот я стою перед алтарем в обществе демона-заговорщика и любуюсь на его наглую рожу. Скоро он станет мне мужем, а потом зарежет или заколет императора. Уж не знаю, как там у него срастется.
Его величество сидел себе спокойненько в первых рядах с блаженной улыбкой на устах и ни сном ни духом не ведал о своей скорой кончине. Впрочем, пусть еще хоть немного порадуется жизни…
Священник велел мне опуститься на колени и приложиться губами к руке жениха. Унизительный ритуал. Не понимаю, почему каждая вторая особа женского пола в церкви сейчас растроганно вздыхает и сверлит меня завистливым взглядом. Я бы с удовольствием поменялась местами с любой из них. Еще бы и приплатила.
Де Вер, в свою очередь, склонился ко мне и обслюнявил мой лоб, обещая тем самым заботиться о своей жене и оберегать ее от всякого зла. Забавно, если учесть, что он сам как раз его и олицетворяет. Негодяй легонько провел пальцами по моей щеке. Интересно, где они припрятали кинжальчик? Он бы мне сейчас очень пригодился.
Мы обменялись кольцами с выгравированными на них клятвами любви и верности до гробовой доски. Доской бы этой ему по темечку! Затем под бурные рукоплескания собравшихся пошагали к выходу из храма. Хорошо хоть на бис не потребовали повторить церемонию. Я бы этого точно не пережила.
В груди гулко стучало сердце. Я двигалась словно в бреду, позабыв и об императоре, и о заговоре, и о Ли, которая с самого утра так больше со мной и не связалась. Не верилось, что действительно переступила черту.
Дальнейшие события завертелись с неимоверной скоростью. Меня привезли во дворец. Переодели в другой, на мой взгляд, не менее идиотский наряд. Угораздило же кого-то с таким вкусом, вернее, с отсутствием оного, влезть в придворные портные. Шил бы лучше попоны для лошадей.
Затянув на моей талии туго корсет, нанесли на лицо несколько слоев белил, отчего я стала напоминать себе фарфорового болванчика. Влили в рот бокал вина, чтобы через слой грима проступил свекольный румянец, и велели топать к гостям. Кто и как долго проделывал со мной все эти манипуляции, хоть убейте не помню.
