идем к морю.
И мы до него дошли, хотя командир охраны, лорд Грензи, пытался заслонить от нас дорожку своей широкой грудью. Но Онгильена только выглядела нежной куколкой, за пять лет необходимость сражаться против отца и его льстивых советников сделала из нее стойкого солдатика. А я, разумеется, помогала как могла и во время наших коротких встреч сумела доказать Гили свою точку зрения на законные права принцессы. Вместе с Луизьеной, конечно, но мудрая тетушка предусмотрительно старалась оставаться в тени. Многочисленные наставницы принцессы, гордые доверенной им императором миссией, как одна были ровесницами хозяйки «Женских тайн», и постепенно ее высочество стала подозрительно относиться ко всем женщинам такого возраста. Независимо от их положения.
Онгильена была неправа, но тогда я не пыталась ей это объяснять, у меня была иная забота. Когда Гили, в очередной раз сбежав от сопровождающих ее наставниц во время прогулки по городу с помощью преданной горничной и амулета иллюзий, прибегала в салон Луизьены, я уводила ее наверх, в безопасность и свободу моей маленькой комнатки, и старалась помочь ей стать принцессой не только по званию.
— Ты очень смелая, — жалобно смотрела на меня Онгильена. — В пятнадцать лет я и подумать не могла бы о побеге.
— Это не смелость, а желание жить… просто жить, — вздыхала я, мысленно снова благодаря Луизьену за помощь. — А тебе никуда бежать не нужно. Помни лишь, ты принцесса, а твои наставницы — просто немолодые графини, не сумевшие накопить за жизнь на надежные замки и сохранить свое наследство и мужей. И потому зарабатывают свой хлеб, воспитывая тебя. Разве может леди, не сумевшая правильно распорядиться своей собственной жизнью, давать кому-либо советы и указания, как правильно жить? А если ты послушаешь ее и ошибешься, она потом вернет тебе все потерянное? Или хотя бы попросит прощения за неправильный совет?
— Но я ничего не понимаю, — всхлипывала ее высочество. — И кроме того, они такие настойчивые.
— Забудь о них, — вспоминая собственный опыт, советовала я. — Старайся делать только то, чего хочется тебе. Я не говорю о всяких глупостях, ты на такие не способна. Лишь о важных решениях, и пусть кто-то назовет тебя капризной. Зато не послушной куклой в руках неудачливых придворных интриганок.
И теперь я радовалась, слушая, как Гили ледяным тоном сообщает лорду Грензи, что его задача — поставить вдоль дорожки к купальням надежную охрану, а не рассказывать принцессам, можно им гулять по вечерам на совершенно пустом берегу или нет.
Он поупорствовал еще немного, лишился обещанной ранее премии и сдался. Вызвал охрану, и нас наконец проводили к выложенной из каменных плит широкой лестнице, ведущей к морю.
А едва мы, свернув за угол, оказались на верхней, шершавой, вылизанной бризом ступени, я зачарованно замерла, не в силах ни взглядом, ни разумом охватить открывшуюся перед нами невероятную по красоте и размаху картину. И совершенно ясно осознавая, как безмерно много потеряла бы, если бы не проявила сегодня настойчивости.
Темнота осталась позади, за мощной стеной старинной крепости и густыми кустами небольшого садика, а здесь, под волшебным сиянием всех трех лун, отражающихся в застывшей серебряным зеркалом бесконечной глади моря, властвовал зыбкий, но столь торжественный и загадочный свет, что у меня от восторга перехватило горло.
В этот миг я до боли в сердце и сладких слез раз и навсегда влюбилась в это место и в это море. Мой Глоэн был замечательным, тихим и уютным, но там мне не хватало вот этого, ошеломительно величественного простора.
— Светлые боги, — потрясенно выдохнула рядом Онгильена, — Вели, ты просто волшебница. Отныне я никогда не скажу и слова, если тебе вздумается куда-нибудь пойти, клянусь.
— Мне тоже не всегда так везет, — честно призналась я, взяла ее за руку, и мы, как в сказку, пошли туда, в это мягкое серебристое сияние.
Не знаю, будут ли у меня еще в жизни праздники и хорошие события, и насколько сильно они затронут мою душу, уверена лишь в одном: этот вечер останется в памяти как один из самых прекрасных.
Море казалось мягкими материнскими объятиями, добрыми и теплыми настолько, что трудно было понять, где кончаются мои руки и начинается темная вода, стекающая с поднятых пальцев прозрачными каплями цвета старинного серебра. Звезды и луны были везде, над нами, под нами, вокруг нас, и звонкий голосок Онгильены летел в этом бескрайнем, таинственно сияющем звездном хороводе серебристым путеводным колокольчиком.
Мы были лишь вдвоем в этом великолепии, и ее высочество в шутку заявила, будто мы открыли новый мир, Звездное море, и раз тут никого больше нет, то, следовательно, мы его королевы, названые звездные сестры.
И уходить оттуда никак не хотелось… но я уже вспомнила лорда дознавателя и начала подозревать, что именно мне придется проявить силу воли, иначе мы будем изображать русалок до самого рассвета. Или пока не уснем прямо в воде.
— Вели… — виновато шепнула вдруг принцесса, выплывая из тени купальни, — наверное, нам пора идти спать. Кэрд сейчас сердился бы.
— Уходить нам пора, — тотчас согласилась я, — а вот сердиться на тебя он пока не имеет никакого права. И даже если оно у него когда-нибудь будет, пусть и не пытается. Раз с сегодняшнего вечера я тебе звездная сестра, то как старшая прослежу, чтобы этот обольститель не слишком-то тобой командовал.
