– Как красиво трещит камин! – произнесла Лиза. – Никогда не обращала внимания…
– Огонь – великая штука, – спокойно ответил Макс.
– Всегда мечтала о камине. Обязательно поставлю его в своем доме – успокаивает… Хочу большой аквариум и камин, две вещи, без которых дом – не дом… Осталось только на дом как-то заработать.
– Лизок, все будет, – Максим почесал затылок. – Когда я приехал в Москву из своей пырловки, я и мечтать не мог о том, что имею сейчас… Мне тогда счастьем было на метро денег наскрести… А сейчас по утрам смотрю на людей, стоящих на остановке, и думаю: «Бедные, едут на работу ни свет ни заря, на холоде ждут автобус, а я в машине только еду домой. Приеду и как лягу спать!» В такие моменты лучше понимаешь, что высшая степень удовольствия – это свобода! Я – человек востребованный, обеспеченный, могу контролировать свой график и заниматься любимым делом, а не топать на работу каждое утро, в жару и в холод. Москва нас приняла – и это уже победа! Блин, как быстро к этому привыкаешь…
– Привыкать нормально. Главное – продолжать это ценить, – задумчиво произнесла Елизавета.
– Ценю.
Дом снова погрузился в тишину, нарушаемую лишь треском камина. Лиза, стараясь не прищуривать уставшие глаза, любовалась огнем, изредка поправляя волосы.
Макс тяжело вздохнул и посмотрел на Роба.
– Ты ни слова не скажешь? Не поддержишь беседу?
Роберт пожал плечами.
– Вы и без меня справляетесь.
Макс улыбнулся.
– Ты вообще не пьешь?
– Почему? Пью.
– А сейчас чего не выпьешь с нами?
Лиза вклинилась в их разговор:
– Ну, во-первых, кому-то нужно следить за нами, напившимися работниками телевизионного цеха. Во-вторых, уже и пить-то нечего, – она показала на две пустые бутылки виски на столе.
Максим расстроенно закивал:
– Понимаю. К тому же еще и компания не та.
– Хорошая компания, – возразил собеседник.
– Роб, вот скажи мне, – не отставал тот, – ты же прошел войну, верно?
– Верно.
– Ты убивал людей?
– Война на то и война, чтобы убивать.
– Извини, что спрашиваю, но мне интересно, что ты чувствовал, когда убивал?
Роб поднял глаза и посмотрел на Макса.
– Смотря как это происходило.
– Ну, в общем?
– В общем? – повторил Роберт. – В общем… Поначалу страх, потом думаешь об этом, не понимая, почему не чувствуешь вины. Позже можешь поплакать и увидеть это во сне, просыпаясь в изначальном страхе.
– А потом?
– А потом уже ничего не чувствуешь, просто делаешь свое дело, думая о том, что ты должен это делать. На войне нельзя не убивать, потому что иначе убьют тебя – все предельно просто.
– А что ты никогда не чувствовал там?
Роб взял паузу.
– Гордости.
– Ну, а как же патриотизм?
– Патриотизм может быть и слепым. Это порыв. А вот гордость за сделанное – это уже оценка. Собственная оценка. Делая что-то в порыве, далеко не всегда гордишься содеянным.
Макс задумался.
Роб продолжил, сделав глоток воды:
– Однажды мы зашли в глухую махаллю. Был день, и нам, молодым пацанам, хотелось просто есть и пить, ничего дурного мы не желали местным
