— Гарротт прислал мне Смертьпочту! — выдавила из себя Рошель и снова разразилась рыданиями.
— Письмо или открытку? Ты разочарована, что он не написал тебе просто по электронной почте и не избавил тебя от мороки с зомби? — поинтересовалась Венера. — Погоди, я что-то отошла от темы. Так что было в пакете?
— Не знаю. Я его не открывала. Я себя чувствую такой виноватой! Гарротт шлет мне пакеты из Скарижа, а я что делаю? Мечтаю о Дьюсе!
Венера схватила большой конверт и одним махом разорвала его. Она достала единственный розовый лист бумаги и медленно прочла его про себя.
— Что сначала: хорошая новость или плохая? — поинтересовалась она у Рошели.
— Чего-чего?
— Ну ладно, начну с плохой новости. Всегда лучше заканчивать чем-нибудь позитивным, — заявила Венера и театрально откашлялась. — Это любовное стихотворение.
Рошель, совершенно раздавленная грузом вины, лишь покачала головой.
— А вот и хорошая новость: стихотворение плохое.
— А почему эта новость хорошая? — удивилась Рошель.
— Как почему? Потому что это показывает, что никто из вас не совершенен. Может, ты немножко втюрилась в Дьюса — как и половина девчонок школы, — но зато Гарротт пишет ужасно нудные и неоригинальные любовные стихи, — объяснила Венера и зашагала прочь, унося с собой послание.
— Погоди! Что ты делаешь?
— Собираюсь сунуть его в мусорную корзину.
— Но это же любовное стихотворение от Гарротта! — запротестовала Рошель.
— То есть ты хочешь его сохранить? — переспросила Венера, помахивая письмом.
— Да! — решительно заявила Рошель.
— Ну тогда ладно, — смилостивилась Венера. — Но обещай мне, что если вы когда-нибудь расстанетесь, ты отправишь эту бумагу на переработку.
Рошель кивнула. Как ни странно, требование Венеры подействовало на нее успокаивающе. Возможно, ее рассеивающая пыльцу подруга права. Возможно, несовершенны все, включая Гарротта. Потом Рошели вспомнилось, как Гарротт психовал, когда голуби принимали его за статую. Антиголубиные настроения Гарротта не раз приводили к мелким ссорам между ними. Рошель считала, что горгулье не подобает ругаться на птиц, как и на своих возлюбленных. Но Рошель снова напомнила себе, что не нарушила ни одной из многочисленных данных ею горгульих клятв. (Как нетрудно предположить, горгульи очень любят и записывать свои правила, и зачитывать их).
— Рошель, вытри слезы. Все будет хорошо, — ласково произнесла Венера.
— Спасибо… — Рошель улыбнулась. Забота подруги искренне тронула ее.
— Я серьезно. Хватит плакать, а то нам сейчас придется убирать в гостиной, — объяснила Венера.
— Да, конечно, — смиренно согласилась Рошель и тут же вскинула голову. — Нам, наверное, стоит поискать Робекку. Она наверняка будет жалеть, если не увидит, как мистер Д’Охлик отправляется на свое первое после смерти свидание.
— Ну а то! Я проверю, нет ли ее в комнате, и приду в кабинет к мистеру Д’Охлику, — согласилась Венера. — Мне все как-то не верится, что мисс Подлётыш действительно согласилась пойти на свидание с ним. Все-таки он не из ее лиги — хотя, с другой стороны, жутенькая она какая-то!
Глава двенадцатая
Остановившись на пороге своей комнаты, Венера пронзительно завизжала:
— Это еще что такое?! Что это за свинство?!
— Чего орешь? — зевая, отозвалась Бланш ван Сангре.
— И правда, чего это я? Наверно, потому, что ты со своей чумовой сестрицей спишь у меня на кровати?!
— Ну и что? Мы цыгане. Мы не любим оставаться на одном месте больше нескольких ночей подряд, — объяснила Роза, медленно вылезая из-под одеяла.
— И все равно ты сейчас не пользуешься своей кроватью, — добавила Бланш, накидывая свой черный бархатный плащ.
— Это не значит, что вас сюда звали! Вам тут не детский садик для цыган-вампиров, и сейчас не тихий час!
— Ну и ладно, в следующий раз мы будем спать на кровати Рошели! — возмущенно бросила Бланш.
