— Скользящий удар, — сказал он, уставившись на Рона. Его глаза загорелись, стали серебряными, без примеси карего, а сам он задрожал всем телом, готовясь к преображению. И добавил: — Никто не обидит Эйвери. — Слова было трудно разобрать, его речь стала какой-то странной. Больше похожей на крик.
Звериный крик.
— Не надо, — резко сказала Рене. — Не превращайся. Эйвери, скажи ему, пусть он тебя послушает, пусть остановится. Скажи ему!
— Бен, — произнесла я, и он замер.
Потом дернулся, и началось превращение. Он посмотрел на меня, и то, что я увидела…
Это был уже не человек.
Но все же это был Бен, и он был мне нужен.
Он весь дрожал. Я чувствовала, чего он хочет — он жаждал причинить Рону боль. Ему отчаянно хотелось по-своему воздать шерифу за то, что тот сделал.
— Мне было очень страшно, — прошептал он. — Я разозлился, мне было больно, но я не мог просто так тебя отпустить. Я почувствовал, что должен прийти сюда и убедиться, что у тебя все в порядке. А когда я понял, что Рон хочет вас убить…
Я сглотнула.
То, что он увидел, толкнуло его на поступок, которого не сделал бы ни один человек.
Он нас увидел, и это стало нашим спасением.
— Спасибо, — сказала я, и Бен снова вздрогнул.
Он уже стал самим собой, тем Беном, которого я знала, но его трясло, и он истекал кровью.
— Эйвери, — сказал он, и я подошла к нему.
Дотронулась до его лица, до этого прекрасного, идеально красивого лица.
— Прости, — сказала я, — мне очень стыдно. Я тебе доверяла, правда, но я испугалась. Этого больше не повторится. Клянусь, никогда больше.
— Я… спасибо, — прошептал Бен и тяжело рухнул на пол. Его серебристые глаза закрылись.
Я вскрикнула, но Рене коснулась моей руки и сказала:
— Эйвери, ты не дала ему превратиться, а это причиняет боль. Это не из-за удара. Рана поверхностная. Бену просто… ему надо отдохнуть. Все будет в порядке. Все
Она подошла к телефону и набрала 911. Я села рядом с Беном и взяла его за руки. Я просила его открыть глаза и посмотреть на меня. Я хотела, чтобы он меня видел.
Потом я услышала шум, сначала слабый, но он стал громче, и нас попытались разлучить; мне задавали вопросы, но все говорили так быстро, что я ничего не могла понять.
— Так, — громко сказала Рене. Наступила тишина, все повернулись к ней. — Рон Джерико только что пытался убить меня и мою внучку. Он также признался в убийстве моего сына, невестки и еще троих человек. Заберите его с его топором и уходите. Задавать вопросы будете потом, ясно?
— Я… — начал кто-то, но Рене повторила:
— Ясно?
Голос ее звенел громко, и тут я поняла, кто Рене такая.
Когда-то она была такой же, как я. У нее была такая же связь с лесом, что и у меня, и, возможно, ее взаимоотношения с Луисом были похожи на то, что возникло между мной и Беном.
Я посмотрела на него. Он тихонько застонал, а потом открыл глаза.
— Ты в порядке? — прошептал он.
Моя бабушка отказалась от такой возможности. А я не собиралась этого делать.
— Да, — ответила я. — Ты останешься тут, со мной, ладно?
— Я готов остаться с тобой навсегда, — сказал он. Вокруг нас продолжали ходить и говорить люди, но я их не видела и не слышала. Не замечала их.
Я видела лишь Бена и знала, что он тоже видит одну меня. Весь мир… Нет, он остался на месте, но не интересовал нас.
По крайней мере, до тех пор, пока Бена не увезли в больницу.
34
