Нанотеха. Вот будет достойный памятник Деду. Надо стараться. Надо искать.
Леха уселся за стол, крытый потертым зеленым сукном. На дальний угол отодвинута пишущая машинка, старая, почти антикварная. Две фотографии в рамках: одна черно-белая, на ней молодой Дед в мантии и смешной шапочке с кисточкой. Почетный профессор чего-то, вроде бы Кембриджа. Другая цветная, на ней папа с мамой и годовалый малыш, это Леха. Улыбаешься, младенец? Пройдет еще лет шесть, и капут тебе. Смертельный диагноз. И жизнь перевернется. И только сейчас, парень, ты начинаешь линию своей жизни полегоньку выправлять.
Бежать. Вырваться. Но бежать так, чтобы потом, вырвавшись, заново вписаться в этот мир. Занять достойное место. И успеть как можно больше сделать, пока окончательный диагноз не прихлопнет тебя. Верно, Леха?
Точно.
До чего же здесь спокойно.
Только сейчас он понял, как соскучился по даче и этому кабинету. Раньше на дедов стол распространялось если не табу, то… Ну, считалось неприличным его тревожить. Леха много раз тут сиживал, но, как ни жгло его любопытство, лишь украдкой заглядывал в ящики.
Теперь он решительно выдвинул их и начал изучать содержимое.
Часом позже Леха понял, что вряд ли найдет тут нечто стоящее, но решил не сдаваться раньше времени. Бумаги относились к периоду раннего «нанопсихоза», когда Дед лихорадочно искал образ микроба, отвечающий сразу двум задачам: сделать хорошую вещь и раскрутить институт. Это были наброски и эскизные расчеты — со множеством рисунков, делающих честь опытному художнику-графику, — ботов, очень похожих на девятую серию. Головастики с антеннами и манипуляторами. Ничего подобного симпатичной, дружелюбной, но откровенно техногенной «пятерке». Нет, здесь у нас сплошной биодизайн, или, как это зовут специалисты, микробиомиметика. Подражание живой природе. Самый логичный ход мысли, если делаешь медицинского бота. Вот эти рисованные головастики и подняли на своих хилых лапках Нанотех. Сдвинули его своими тоненькими хвостиками с мертвой точки, на которой застрял умный и умелый, но безнадежно провинциальный институт. Превратили в фирму с громким именем. Пройдет еще несколько лет, прежде чем Дед спихнет головастиков на молодых ученых и начнет рисовать вертолетики.
Вертолетиков-то и не было в столе. Ни намека даже.
Леха открыл следующую папку и замер.
В папке были опять головастики. Но вот Лехина левая рука… Он лишь сейчас заметил…
Он хотел залечить ожог, но совсем забыл о нем. Даша еще со своими откровениями выбила его из колеи совершенно… Рука, кажется, не чесалась, и не дергало ее, как обычно бывает при быстром заживлении.
Только ожог исчез.
Найти кусок медной проволоки в кладовке оказалось нетрудно, у Деда, заядлого рукодельника, там хранился целый арсенал, от болтов и шурупов до могучего прибора для загибания водопроводных труб. Обалдевая от собственного идиотизма, Леха зажал проволоку в руке так, чтобы торчали два конца, и подошел к розетке.
Главное в науке — повторяемость результата, верно? Два опыта прошли бесконтрольно, фактически сами собой, потому что экспериментатор у нас раззява и лопух.
Сейчас все забацаем по правилам. Ну разве что дневник эксперимента вести не будем. А то еще попадется кому на глаза, и привет, дядя психиатр. Не надо психиатра, хватит с нас онкологов.
Хотя такое дело, как бы травматолог не понадобился.
— О, сколько нам открытий чудных! — громко продекламировал Леха. — Готовит просвещенья дух!
Подумал и добавил:
— И опыт, сын ошибок трудных…
Задержал дыхание — и сунул концы проволоки в розетку.
Раздался громкий треск. Даже скорее хруст. Потом сдавленное рычание. В доме погас свет. Оснастить полигон фонариком или просто встать поближе к пробкам экспериментатор не догадался.
Пряча раненую конечность под мышкой, шипя и подвывая, Леха выскочил на крыльцо. Сел и принялся качаться из стороны в сторону.
Как-то сильно шибануло, прямо не ожидал — а чего ты, собственно, ожидал, естествоиспытатель хренов, надо было провод найти потоньше! Руку новую вырастишь? А голову? Думал чем? Или ты этой головой только почтовые ящики сшибать можешь? Интеллектуал!
Дед бы тебя выпорол и был бы сто раз прав.
Уффф…
На угол крыльца падал свет от уличного фонаря. Леха, тяжело дыша, вытащил руку из-за пазухи и, заранее боясь, раскрыл ладонь. Та-ак… Полоса
