кроваво-красные, бывают багровые, но никогда — розовые. Выше всего ценятся алые. Гость господина Тана смог приобрести их за самую низкую цену, которую кто-либо платил со дня, когда открыли месторождение. А на таможне он почти ничего не заплатил в пошлину, потому что по документам партия этих камней считалась промышленным браком, — с гордостью сказала Ю Линь.
— А какое место Тан занимает среди ваших кланов?
— О, высшее. Он не среди, он над нами. В его власти сделать так, чтобы на таможне и в полиции перестали брать взятки. Тогда неугодный лишится своего бизнеса.
Ю Линь снизила скорость. Впереди замелькали огни, показался выезд на оборудованную трассу, похоже, как минимум второго класса, если не первого. Несколько секунд — и она вывернула на дорожное полотно. Тут же навстречу нам попались две машины, явно гражданские и семейные. Отчего-то при виде их у меня полегчало на сердце.
В обещанный тоннель мы въехали через минуту. Довольно скоро Ю Линь догнала старый полугрузовик, ехавший размеренно и небыстро, пристроилась ему в хвост и включила автопилот.
Было так спокойно, что даже Соня перестала плакать и как будто задремала. Уютно сопела Ниу-Ниу, уткнувшись мордой в мою щиколотку. Я пошевелилась, и тогда собака положила большую лапу на мою ступню. Я невольно улыбнулась: как же собаки похожи на простодушных людей!
Я закрыла глаза. Надо пользоваться каждой минутой отдыха.
И сама не заметила, как крепко уснула.
Проснулась я от того, что моя подушка зажила собственной жизнью и попыталась вылезти из-под меня, а мой подножный коврик принялся издавать звуки. Еще во сне я подумала, что так не бывает, но вспомнила, что я в Шанхае, а здесь всякое случается. Но глаза все-таки открыла.
Оказалось, что я спала на плече Августа, а ноги мне грела большая красная собака. И была я не в Шанхае, конечно, а на Сайгоне. Впрочем, с точки зрения удаленности от дома — разницы никакой. Стало грустно.
Машина стояла посреди скудно освещенной площадки. Впереди — открытые двери дома, относительно небольшого по меркам мафиозной аристократии. В салоне оставались уже только мы с Августом и собаками.
— Почему они не стремятся выпрыгнуть и убежать? — удивилась я. — Погуляли бы.
— Тан приказал им охранять тебя. А все, кто зависит от Тана, больше смерти боятся ослушаться его.
— И что мне теперь делать?
— Ничего. Но гулять они будут только с тобой, есть только из твоих рук и спать только рядом с твоей постелью.
— Какой кошмар, — пробормотала я и полезла наружу. — Значит, мне сейчас вместо горячей ванны и кружки куриного бульона придется их выгуливать. Потом мыть — потому что они провоняли гарью, и спать с ними в одной комнате невозможно, а потом искать, из чего бы сварить им кашу. Ну Тан, ну удружил…
— Я пойду с тобой. И помогу вымыть их, — кротко сказал Август. — А кашу сварит Линь.
Затылок чесался так, словно мне в волосы насыпали горсть еловых иголок. Я пощупала — и выругалась. Вспомнила, что подпалила свои шикарные искусственные локоны. Их отрезали, но оставшиеся паленые концы ломались и кололи мне кожу. И эту проблему тоже придется решать до сна, иначе ни о каком сне не будет и речи.
Ю Линь сумела включить садовые фонари, поэтому прогулка с собаками оказалась даже приятной. Накидка с подогревом защищала меня от холода и дождя, собаки вели себя поразительно воспитанно. Невольно я сравнила их с Василисой. На фото эти звери выглядели просто огромными, а в жизни оказались довольно крупными, но не гигантами. Кобель был примерно с Василису ростом, а она ведь средних габаритов, сибирские овчарки с ранчо моего деда были намного больше. Но притом Василиса сейчас уже успела бы сбегать до забора и обратно, все перенюхать, пометить каждую кочку, выкопать ямку вон под тем кустом и сломать вон ту металлическую скамейку. И все это — ни на миг не выпуская из поля зрения охраняемый объект.
Правда, через пять минут собаки показали характер. Я хотела вернуться в дом, потянула за поводки — кобель просто лег. Тут же легла и сука. Лежали и глядели на меня. Я попробовала стащить их с места — дохлый номер.
— Оставь, — посоветовал Август. — Я читал про тибетских мастифов, пока ты спала. Все равно с этим поддельным чипом, которым поделилась Линь, больше нечем было заняться. Это собаки очень упрямые и своевольные. У сибирских овчарок просто золотой характер по сравнению с ними.
— И что, мне ночевать тут с ними?
— Нет. Брось поводки на землю и иди в дом.
— А они?
Август пожал плечами.
— Но я же отвечаю за них перед Таном!
— С чего бы? — удивился Август. — Делла, тебе их навязали. Пойдем. Ничего страшного, территория огорожена, никуда они не денутся.
— А может, они привыкли жить на улице и поэтому не хотят в дом? — осенило меня. — Они ведь и во время пожара упирались, отказывались
