себе китайского агронома и готовил площади под рис — нашел удачное место. И еще он готовился стать отцом. Его юная супруга дохаживала седьмой месяц и обещала порадовать мужа двойней. Твин прямо не знал, как бы получше всем показать, что он горд.
Вечером в мою каюту — мы жили на яхте — заглянул Август.
— Завтра постараемся улететь, — сообщил он.
— Что значит «постараемся»? — изумилась я. — Это от нас зависит.
Август замялся.
— Патрик опять денег просит, — признался он. — Проекты хорошие, но я не хочу связываться. Не знаю, может быть, отцу скажу. Упускать их нельзя, потому что иначе сюда придут деловые парни из Эльдорадо, а ты же теперь представляешь, кто они такие. Уже забрасывали удочки. Вытерпишь тут еще немного?
— У меня особого выбора нет, — сказала я. — Отсюда пешком домой не уйдешь.
— Да нет, если тебе совсем тяжко, улетим, конечно…
— Хорошо, — сдалась я. — Один день я еще вытерплю. Так и быть, даже два. Но не больше!
Август мигом смылся. И что-то я сомневаюсь, что пошел спать.
А утром все планы рухнули.
Август вошел в кают-компанию, где я безуспешно пыталась накормить Огги из стандартной бутылочки. Огги капризничал и отказывался от серенькой посуды, он в шанхайском дворце привык ко всему яркому.
— Делла, ты сегодня летишь на Землю, — сказал Август.
У меня отчего-то оборвалось сердце.
— А ты?
— Я остаюсь. — Он помолчал. — Скотти пропал без вести. На Твари. Вел следствие по Ордену Евы. Последний раз его видели четверо суток назад. Алистер пытался найти своими силами. Ничего. Никаких следов. Как в воду канул. Алистер послал яхту за мной, сюда. А ты полетишь на Землю, будешь жить в Пиблс и ни ногой не шагнешь за границу поместья.
— Это еще почему?
— Потому что были угрозы. И вот еще что: не говори своему отцу. А если проболтаешься и он опять станет советовать тебе того парня-диверсанта — не соглашайся. Я оставлю тебе Вэня.
— Ты уверен, что ничего не хочешь мне рассказать?
Август тяжело сел. Увидел на столе кофейник и чистую чашку, налил себе.
— Хорошо. Точно установлено, что в секте адамитов состоят эльдорадский диктатор Энрике Вальдес и Арнольд Мирра, замминистра иностранных дел Куашнары.
Я онемела.
— Да, — кивнул Август, — неожиданные фигуры. И если Мирра хоть как-то, хоть с натяжкой может сойти за нового главаря, то уж Вальдес ни в какие ворота не лезет. Я бы подумал скорее на Арриньо. У меня нет никаких версий. Есть только подозрение, что тебе лучше держаться подальше от этой истории. Да и мне так будет спокойней.
— Боюсь, что моя помощь тебе понадобится.
— Нет, — резко сказал Август. — Твои знания об Эльдорадо не устарели, но Алистеру известно больше. А эмоциональная зависимость Вальдеса сработает скорей против нас, чем наоборот. Не надо его недооценивать. Это очень умный человек. Гораздо умнее, чем считают наши аналитики.
— Тогда за сектой стоит не он, — меланхолично обронила я.
— Вот именно, — отрывисто произнес Август.
Я сдержанно вздохнула.
— Хорошо. У меня какие-нибудь другие задачи, кроме сбережения своей шкуры, будут?
— Нет.
Я вздохнула еще раз. Август посмотрел на часы, потом — на Огги, который, естественно, так и не поел. Август взял у меня Огги, ухватил поудобней, сунул ему бутылочку. И у него мой детеныш начал есть, да как охотно! Покормив ребенка. Август набросил на плечо салфетку, некоторое время подержал Огги в вертикальном положении, потом вернул мне.
— Мне самому не хочется расставаться, — признался Август. — Но так будет лучше. — Встал. — Бабе Лизе я сказал, старт через два часа.
Он ушел. Я проводила его взглядом, вздохнула и пошла укладывать Огги перед стартом.
Ровно в полдень яхта вошла в Большой Тоннель, а к полуночи мы были на Дивайне. Еще двенадцать часов — и мы вошли в зону уверенной связи недалеко от Хилиры.
До Земли оставалось четверо суток пути.
