«Что-то случилось?» — нейтрально буркнул Август. «Да, кое-что надо уточнить. По нашему вопросу», — ответил Макс. «Ты надолго?» — спросил Август. «Нет, но разговор можно отложить на утро». Макс перешел к Алистеру. О чем они говорили, я почти не слышала, судя по всему, о чем-то специфическом и интересующем контрразведку. Отложили на полночь. Чмокнув Кейт в щечку, Макс подошел к Анне. «Полковник Люкассен, мисс Анна Лерой», — произнес Август. «Отличное платье, мисс Лерой», — сказал Макс и мигом раздел девушку глазами. Она позволила себе улыбку и проводила его долгим оценивающим взглядом из-под ресниц. Ох, Макс, доиграешься… Он расцеловал Мелви и чуть ли не по стойке «смирно» встал перед Лайоном. Тот внимательно оглядел его, кивнул с каменным лицом, мол, посмотрим на твое поведение. Макс поцеловал руку леди Памеле, поздоровался со Скоттом. «Все нормально, Скотт?» — «Да, — невозмутимо ответил тот. — Хочешь, можем поговорить об этом». «С удовольствием, — сказал Макс. — Есть идея». «Подойди к полуночи», — сказал Скотт. Макс наклонился к леди Дженнифер. Старушка вздернула подбородок и… звонко шлепнула его по лбу:
— Негодник! Всех обошел, а к Делле — последней?!
Макс виновато развел руками, глазами показал на букет, мол, для нее.
— Да что ей твои цветы? — возмутилась старая леди. — Золотом ее осыпать должен, а ты цветочками ограничился! И не ври, что и так все отдал ей, а сам каждый грош считаешь!
— Бабушка, — Макс картинно опешил, — это само собой, но не при всех же!..
Я закатила глаза, пряча смех. Анна следила за мной и за ним с подозрением. Интересно, разве Август не сказал ей ничего про Макса?
— Делла, покажи ему сына! — потребовала бабушка громогласно. — Из своих рук! Не вздумай давать подержать, пока не вымолит прощение!
Я повернулась, пряча лицо за макушкой Огги. Он как раз проснулся и завозился, хлопая младенческими еще сизыми глазами с длиннющими ресницами. Макс застыл как изваяние. Я не смогла сдержать горделивую улыбку — на, гляди, это мое произведение.
Макс прикрыл глаза, тихо улыбнулся и рухнул передо мной на колени.
Да. Макс остался Максом. И ни черта с ним не поделаешь.
Сколько раз я это видела, столько же раз ловила себя на мысли, что лучше бы высокородный паршивец играл, притворялся, изображал раскаяние. А Макс каялся искренне, абсолютно. Он совершил подлость, ему понадобилось какое-то время, чтобы осознать всю глубину своего падения, теперь Макса поедом ела совесть, и он просил у меня прошения. Будучи прощен, Макс продержится неделю, или даже месяц, или, если крепко возьмет себя в руки, целый год. А потом опять нашкодит, и коли все останутся живы, считай — легко отделались. Полковник Люкассен, ха-ха. Князь Сонно, будь он неладен, в химически чистом виде, наследственность у него такая. До обеда их светлость на работе, ведет себя прилично, а потом стакан портвейна хлопнет — и прошу любить и жаловать, потомственный авантюрист. Без приключений как без пряников.
И вот что с ним делать, с этим красивым гадом, который до сих пор меня любит?
Я посмотрела на старую леди. Та пожала плечиками:
— Что ты на меня глядишь? Сама думай, простишь его или нет.
— Даже боюсь, леди Дженнифер. Прощу, а он решит, что ему опять все можно.
— А ты не бойся, он и так решит.
Я засмеялась. Да, сегодня определенно мой день. Поудобней перехватила Огги, освободила одну руку, потрепала Макса по макушке. По теплой кудрявой макушке.
— Вставай, горе.
Макс красиво поднялся. Подошел вплотную, заглянул в лицо сыну.
— Делла, послушай… Копия ты!
— А говорят, на тебя больше похож.
— Поразительно… да нет же, нос явно твой, у меня длиннее…
— У всех детей носик маленький. У тебя ж дочь есть!
— Ай, — Макс отмахнулся. — Я ее два раза видел всего. Я на базе не бываю. Несколько месяцев просто жил на корабле. У нас там… сложно. Помню, что она была красная и сморщенная.
— Если новорожденная — тоже нормально.
Макс, естественно, потянул руку к ребенку.
Я шлепнула его по кисти. Он отдернул лапу:
— Извини, просто не мог удержаться.
— Делла, ну ладно, оправдаем его частично и условно, — снова подала голос бабушка. — Дай подержать. Глядишь, осознает, что стал отцом, и за ум возьмется. Макс! И не вздумай нос драть! Тебя не простили, тебе только аванс на будущее выдали!
Я кивнула. Старая леди, когда мы обсуждали план на вечер, сказала: «Делла, не беспокойся, я все возьму на себя. Макс мне правнук, и, конечно, он паршивец, но не могу же я совсем не любить его?»
— Вон кресло. Садись.
