Я мигнула няне, она тут же постелила Максу на колени чистую пеленку. Я осторожно вложила ребенка в руки Макса.
— Делла, — слегка ехидно позвал Алистер, — а по индейским законам ты только что изменила мужу. Ты позволила другому мужчине коснуться ребенка, который по их поверьям еще часть тебя. Причем интимная часть.
— С каких это пор индианке нельзя дать подержать ребенка слуге? — бросила я через плечо. — Алистер, не учи меня индейским законам, я скоро по ним экспертом стану.
— А Макс уже твой слуга?
— Именно! — весело отозвался Макс. — И документальное подтверждение есть. В бортовом журнале «Кондора», который я поднял с Саттанга. Ну и индейских — пачка. Договор о найме, упоминание в перечне приданого невесты и так далее. Я ее имущество.
Он внимательно изучал ребенка. Внимательно и восторженно. Огги полежал, потом тихонько хныкнул. Макс тут же встрепенулся. Я забрала сына.
— Что это он? Недоволен?
— Огги всегда недоволен. Весь в тебя. От горшка два вершка, а туда же — князь! Сейчас он еще в хорошем настроении, просто ему пора есть, вот он и напоминает.
Огги выслушал мой спич, разинул беззубый рот и завопил. Я понесла его в детскую.
Стоило выйти из гостиной, как меня тут же нагнала Анна.
— Леди Берг…
Похоже, господин Тан сдержал слово и сделал внушение повнушительней, чем мог себе позволить Август. По крайней мере, Анна резко заняла подобострастную позицию.
— Простите… наверное, я бестактна… просто я ничего не понимаю и очень, очень боюсь ошибиться…
— А что такое?
— Полковник Люкассен — он кто?
— Полковник — мой бывший муж и отец моего ребенка. А кроме того, если вы еще не догадались, он старший из правнуков леди Дженнифер. Ну и троюродный брат Августа.
— О-о… Как все загадочно. Просто я ни разу не слышала о вашем муже. Как будто он изгой.
Я резко остановилась и повернулась к Анне.
— Что вам нужно?
Она попятилась. Выглядело это довольно забавно, особенно если учесть, что она была очень высокой.
— Леди Берг, я думала, вы меня простили…
— И вы тут же кинулись дружить-дружить? Как мило! Анна, вы не видите, что у меня на руках ребенок? Не слышите, что он плачет? Вы другого места и времени для болтовни подобрать не сумели?
— Но…
Мартышка настырная.
— Передавайте мои наилучшие пожелания господину Тану.
Крепко прижав к себе расстроенного Огги, я вышла в сад и по садовой дорожке почти перебежала к Детскому Дому. Справа возвышался корпус, где мы с Августом обычно жили, приезжая в Пиблс; после родов меня отселили, мотивируя тем, что к Августу иной раз и ночью люди приезжают, бывает шумно. Я согласилась, тем более что Детский Дом был самым новым зданием в комплексе.
Санта встретила меня на пороге:
— За вами кто-то бежит.
— Объясни этой дуре, что сюда посторонним вход воспрещен.
— Я скажу Керу.
Полчаса обязательных хлопот, затем Огги вручили кормилице, и он затих, занявшись самым серьезным делом — едой.
— Макс приехал, — сказала я Санте.
Она неодобрительно покачала белой аккуратной головой:
— Так и не угомонился.
— А ты ждала чего-то другого?
Мы засмеялись. Индейский смех довольно неприятен, похож на лай, но у нечистокровных индейцев он звучит иначе. У метисов с людьми смех совсем обычный, а у тех, кто несет в себе каплю орочьей крови, он больше напоминает пыхтение. Санта знала об этом, поэтому запрещала мужу и его второй жене — чистокровным индейцам — громко смеяться при людях. Слуги в Пиблс считали, что Кер смеяться не умеет вообще, а Моника очень серьезная и стесняется эмоций. А Санта пыхтела в свое удовольствие.
