стало плохо, он сказал, что… Понимаете, он вчера утром поймал три форели. Обычно он ловил две — себе и мне — и уходил с реки. Или одну, но большую. А вчера было две совсем маленькие. Он стал ловить третью. К нему подошел незнакомый прохожий, они поговорили. Мигель собак привязал, чтобы те не покусали человека. Тот еще любовался уловом, говорил, что маленькая форель самая вкусная, мол, это настоящая местная, а крупная — ее завозили и запускали в реку специально. А потом Мигель пришел домой, я пожарила рыбу, а головы отдала собакам, как обычно. Мне не хотелось есть, я торопилась на службу в церкви, решила, что съем рыбу на ужин. А Мигель поел сразу. Когда я пришла, Мигель сказал: рыба плохая. Собаки съели головы… словом, у них была рвота. Мигель промыл желудок, но к вечеру ему все равно стало худо. Я сидела с ним всю ночь. Он мне пообещал, что если я уговорю вас зайти к нему, то он согласится поехать к врачу. Он хочет сказать вам кое-что важное. Именно вам. Он просил передать, что знает, какие люди стоят за Арриньо, и убить его хотят именно поэтому. Я ему предложила передать вам, вы ведь леди, зачем вам ходить по первому зову, но Мигель не хочет меня вмешивать. Вы леди, у вас есть знакомства и охрана. Он говорит, эти люди на самом деле никогда не жили в Эльдорадо, они с Земли. У них есть план захватить власть. И они уже начали устранять свидетелей. Леди Берг, — голос стал умоляющим, — вы очень важная особа, но, может быть… Я знаю, мы простые люди, но мой брат очень умный. Если он говорит, что знает важное, значит, это правда. Он никому не хочет доверять эту тайну, только вам. Еще он сказал, что от вас зависит, спасется ли доктор Вальдес. А если он спасется, то он заключит мир с Землей, и мы сможем вернуться домой.
Значит, я вчера была права. Мигеля используют, чтобы заманить меня вдовушку. Или меня, или Вальдеса.
— Леди Берг, от вас зависит наше будущее. Потому что доктор Вальдес… я не знала, что мой брат с ним виделся. И Мигель говорит: доктор Вальдес — лучший из наших правителей. Может быть, при нем наша страна станет как Куашнара. И мы больше не будем бояться, что однажды налетит земной флот и разбомбит наш дом. Мигель всегда говорил: Белла, не слушай никого, Земля не хочет нашей смерти. Это наши правители нам так твердили. А Земля хочет мира. Наши правители говорили, что земляне плохие, но это чтобы оправдать свою жажду убийства. Я прилетела сюда и сама в этом убедилась. Я знаю, что простые люди нигде не хотят войны. Но я послушала, что говорят ваши сенаторы. Ваше правительство тоже не хочет войны. Мой брат сказал, однажды доктор Вальдес говорил с ним. И доктор Вальдес говорил: я был молодым и тоже верил, что Земля — враг. А потом меня спасла девушка с Земли. Она была разведчиком, врагом. Но она не хотела мне смерти. И тогда, сказал доктор Вальдес, я понял, что нам нужен мир. Что если мы захотим договориться, то Земля пойдет нам навстречу. Что на Земле совсем не хотят держать нас в рабстве. На Земле есть такой штат — Сибирь, так там даже свой царь есть. А наши диктаторы — это ведь президенты. Даже если мы будем штатом Земли, у нас все равно будет свой президент и свои законы. И нам никто слова худого не скажет, если мы скажем: мы католическая страна, нам дороги наши убеждения. И еще доктор Вальдес хотел сделать так, чтобы наши заводы делали корабли для Земли. Он говорил, что наши корабли намного лучше. И уж точно лучше их продавать, чем делать для войны. Леди Берг, я так хотела бы жить дома! Чтобы был мир, чтобы был закон, чтобы мы спали спокойно!..
— Хорошо, — решила я, — схожу с вами. Но, мисс Баш, обещайте: если я увижу, что вашему брату худо, я вызову врача, и вы не будете со мной спорить.
— Да, леди Берг! — У нее засияли глаза, она молитвенно сложила руки. — Я сделаю все, как вы скажете!
Мы поехали на машине. Я ожидала всего, только не того, что увижу практически мертвого человека.
Мигель Баш лежал в своей комнате на мокрой от больного пота постели, весь в зеленой рвоте. Он почти не дышал. И конечно, он не мог выбалтывать тайны. Изабелла, увидев его, страшно завыла, и я, каюсь, применила запрещенные методы: дала ей несколько крепких пощечин, чтобы пришла в чувство.
Потом была реанимационная машина, суета в доме, немногословные врачи. Истерика у Изабеллы. Поиски остатков рыбы, которой предположительно отравился Мигель. Я вышла на задний двор и обнаружила двух собачонок, из которых одна уже отказывалась вставать, а вторая билась в судорогах. Я вызвала ветеринара. Хоть не люди, а все равно живые, жалко их…
В Пиблс я вернулась только к обеду, измотанная и злая. И больше всего удивилась, что за время моего отсутствия ничего не произошло. Меня никто не искал, и даже Анна не появлялась. Вроде бы она поехала с Августом на экскурсию по Шотландии.
Я позвонила агенту Харрис в федеральное бюро и получила заверения, что острой необходимости именно в моих показаниях нет. Убийцу известного стриптизера схватили, он дает показания. Причина убийства — конкуренция. Неудачливый соперник решил избавиться от прославленной коллеги. Только и всего. Банально до тошноты.
Я могла смело отправляться в Шанхай.
Одиннадцатые сутки полета. Я уже на стену лезла от скуки. Вроде бы у меня ни одной свободной минуты не выдавалось, но — скучно.
Август хотел взять надежную яхту у отца, но Скотт Маккинби настоял, чтобы взяли у него. Новехонькую, заряженную под потолок «Афину-1000». Огромную, как крейсер. Комфортную, как морской круизный лайнер. Вооруженную до зубов. Пушечных, видимо, потому что своих у яхты нет. С двумя вспомогательными двигателями — на случай если гавкнется основной.
Я эту красоту видела только снаружи. С Августом мы разговаривали, но я видела, что он не хочет даже глядеть в мою сторону. Он совершенно примирился с Анной, короткое путешествие пошло на пользу их отношениям, и можно было ждать, что поездка в Шанхай сплавит их в единое целое.
А я летела на старенькой яхте Макса, тесной, но зато без лишних людей. Мы едва помещались на ней всем кагалом. Баба Лиза — мисс Элизабет
