Корни, пилот высшей категории, ныне штатный старший навигатор Бергов, — командовала уже четырьмя пилотами-эльфами, выдрессированными и обученными так, как не учат даже в Военном университете. Август хотел, чтобы наша яхта шла в кильватере его махины, но баба Лиза разгромила его с сухим счетом. Поэтому мы шли первыми. И мне нравилась эта маленькая победа.
Доктор Оршан с женой могли бы лететь с Августом, но захотели со мной. Целыми днями они играли в карты с Валери. Я не могла отказаться от эльфийского персонала и побаивалась, что мои индейцы устроят расизм на борту — но нет. Кер нашел, что эльфийские мужики чего-то стоят, поэтому, чтобы не терять время даром, обучал их тонкостям обращения с корабельным вооружением. В промежутках он вел долгие разговоры о духовном с единоплеменником Луром. Да-да, молодой Лур, уже доказавший свою незаменимость, летел с нами. Он числился в штате Августа, но впервые в жизни проявил твердость характера. Он не стал даже заходить туда, где расположилась Белая Ведьма. Тут-то я и поняла, что индейцы осуждают Августа. И как он собирается решать эту проблему? Вчера я сказала бы, что это его дело. Но сегодня у меня над душой висела Валери, которая требовала, чтобы я не уступала ни в чем. А я подумала — и согласилась с ней. Ну правда, я столько нефигуральной крови потеряла на Саттанге, индейцы меня любят и ценят, и с чего я должна от этого отказываться?
В отдельной каюте медитировал и готовился ко всему отставной майор специальной разведки Иван Ким, он же Мастер Вэнь, бывший калека, ныне без малого сибирский киборг.
А настоящий сибирский киборг, собака Василиса, нахально валялась посреди рубки целыми днями, лениво отмахиваясь от второго сибирского киборга — игривого кота Барсика. Август наотрез отказался брать на борт собаку — Анна боялась ее до судорог, натурально, сначала мелко тряслась, а потом каменела. Поэтому Ваську взяла я. А Барсика мне буквально сунула в руки леди Памела, жена Скотта Маккинби. Она услышала, что дед нынешнего императора умер от укуса змеи, решила, что во дворце эти змеи просто кишат, и что же будет с маленьким Огги? Вдруг его ужалят? Нет уж. Пусть Барсик спит в его кроватке. Барсик змей ловил виртуозно, еще лучше, чем мышей. На яхте Барсик предпочитал спать с Василисой, свернувшись у нее под боком в клубочек. Впрочем, иногда он действительно залезал в кроватку Огги, согревал ее, и я заметила, что Огги после этого и спит, и ест намного лучше. А аллергии у него, к счастью, не было. Я даже задумалась, не поднять ли мне после возвращения из Шанхая старые связи и не завести ли для сына еще одного кота-киборга. Пусть греет его постельку и ловит все, что шевелится и в теории может цапнуть.
Вэня я брать не собиралась. Просто уже на космодроме он подошел с небольшим чемоданчиком и поставил меня в известность, что летит со мной. Да, контракт у него с Августом. И что?
— Делла, ему в полете оперативник точно не нужен.
— А мне?
— А вот нам с тобой надо подружиться и получше узнать друг друга. У нас будет три недели полета. Я тебя кое-чему научу, в Шанхае пригодится. Нет, не для дела. Для ускоренной акклиматизации. И ты языка толком не знаешь, а у меня он в совершенстве. Все-таки родной, хоть я и полукореец- полурусский.
— Вэнь, не исключено, что я больше не буду работать.
— Ну и замечательно. Тогда ты возьмешь меня к себе в штат, я буду кормильцем твоего сына. Знаешь, что такое «кормилец»? Эх ты, балда. Это ответственный воспитатель мальчика у древнерусских князей. Рангом не ниже военного министра. Знаешь, чем ценен хороший кормилец? Я тебе объясню. Был такой князь Святослав. Лихой вояка, харизматик, все дела. У него было два законных сына и один, прижитый от рабыни. Старшим он дал все, а младшему, робичичу, — ну, так, просто чтоб люди пальцем не тыкали. И в том числе он дал ему кормильца. Амбициозного, хитрого, дальновидного, но безродного. Знаешь, что из того вышло? А вышло, что два старших заносчивых сына мало прожили и померли, не оставив в истории иного следа, кроме легенд. А вот младший — это Владимир Святой. Человек, который создал Русь, крестил ее, породнился с имперской византийской династией, основал свою династию и вообще определил судьбу России на тыщу лет вперед. А все почему? Кормилец у него был правильный. Сумел из робичича воспитать легендарного князя, перед которым, я тебя уверяю, половина Европы шею гнула безнапряжно.
Я скептически смотрела на него.
— Вэнь, а на что попроще ты точно не согласишься? Гувернером, например?
— Да мне, в общем, без особой разницы, как ты меня назовешь, — засмеялся Вэнь. — Я свой маневр знаю.
— И кого ты воспитаешь из моего сына?
— Само собой, мужчину. Мужчину, а не сына своего отца. А кроме того, Делла, помни, где я был. У любого разведчика есть оперативная и стратегическая ценность. За оперативку я свое уже и потерял, и получил. Да и с государством у нас был договор только об оперативке. А стратегия — это уже мой капитал. Знаешь, в чем он заключается? В том, что я как облупленную знаю не ту китайскую элиту, какая есть, а ту, какая будет. Причем не сейчас, а лет через десять-пятнадцать. У твоего сына всегда будет лучший бизнес в Шанхае. Причем независимо от того, кто усядется на трон. Я за это буду иметь теплый угол в княжеском дворце и обеспеченную старость, но самое главное — ощущение, что вкалывал не зря, и все, чего я добился, пойдет в работу. Посему — давай-ка мы с тобой используем эти недели, чтоб подружиться как следует. Нам с тобой еще пахать и пахать вместе. Долгие-предолгие годы.
Я усмехнулась. Вэнь, глядя мне в глаза, но при этом ухитряясь из-под ресниц осматривать окрестности, добавил тихо:
— Павлов звонил. Инфа занятная. Не трусь, мы их переиграем.
