– Позвольте подождать ее здесь?
Служанка помедлила всего несколько секунд, потом посторонилась.
– В гостиной, – сказала она.
Печорин сел в плетеное кресло лицом к окну, на котором расставлены были горшки с разными цветами. На стенах висели миленькие акварельные пейзажи с местными видами.
Служанка ушла, оставив Григория Александровича одного.
Ждать пришлось недолго. Не прошло и двадцати минут, как компаньонка Кулебкиной вернулась.
– Кто вы? – спросила она, входя в гостиную.
– Печорин Григорий Александрович. Мы с вами уже встречались. По поводу убийства вашей… подруги. Мне поручено расследование.
– Ах, да! Вспомнила… – Мария Власьевна стянула перчатки. – Черт, как же жарко! – Она упала в кресло, руки ее повисли с подлокотников, точно плети. – Изнемогаю. Давно уехала бы отсюда, если б мне позволили! – Она взглянула на Печорина. – Может, вы разрешите?
– Об этом надо спрашивать у полицеймейстера.
– Он свинья и хам!
Григорий Александрович едва сдержал улыбку.
– Скажите, ваша подруга получала перед смертью от кого-нибудь письмо? Или посылку?
– Что? – Женщина непонимающе нахмурилась. На лбу появились крупные морщины. – Письмо?
– Или вещь. Может, вы обнаружили нечто под дверью, или кто-то принес…
– Записку! – перебила Мария Власьевна. – Совершенно нелепую. Маленький листок, и на нем написано «два».
– Черными чернилами?
– А? Черными? Не знаю, право… может быть. Или синими.
– Но не красными?
– Нет. Это я бы запомнила.
– Записка была в конверте?
– Нет. Ее просто подсунули под дверь.
– Вы ее нашли?
– Служанка. Показала нам. Натали велела выбросить.
– Понятно. И никто не видел принесшего записку?
– Нет. А что, это имеет какое-то значение?
– Кто знает… Ваша подруга не говорила о том, что за ней следят?
Мария Власьевна мелко закивала.
– Да-да! Иногда она утверждала, будто кто-то наблюдает за ней.
– Но никого при этом не видела?
– Вроде бы нет.
– Не знаете, о ком шла речь?
– Думаю, она и сама этого не знала. Просто перемена климата иногда действует совершенно непредсказуемо. Мнительность и впечатлительность…
Григорий Александрович поднялся, собираясь уходить.
– Так вы не можете позволить мне уехать из этого ужасного города?! – с надеждой воскликнула Мария Власьевна. – О, как я его ненавижу! – в ее голосе проскользнули истеричные нотки.
– Кажется, другой особе, находившейся с вами в схожем положении, разрешили вернуться домой. Обратитесь к полицеймейстеру.
Мария Власьевна застонала и откинулась на спинку кресла, закатив глаза.
– Лучше смерть!
Поклонившись, Печорин вышел.
Итак, он узнал, что обеим жертвам присылали обозначение времени их свидания с убийцей. Что ему это давало? Не так уж и много, пожалуй. Жаль, что никто не видел принесшего рубль и записку. Даже если это был не сам преступник, предметы он должен был получить из рук убийцы и сумел бы опознать его. Конечно, если тот не разделался и с ним. Но, кажется, ни о каких новых смертях в Пятигорске не слыхали.
На пути к дому Григорий Александрович услышал в стороне какие-то возбужденные крики. Приглядевшись, он понял, что там собралась толпа, но из-за чего, было не разобрать. Кто-то свистнул, а затем в воздухе резко хлопнуло. Люди загудели, послышался возмущенный возглас.
Печорин решил выяснить причину ажиотажа. Через полминуты он протиснулся в центр толпы и увидел Зеленцова – Вериного мужа. Тот стоял с кнутом в руке и презрительно смотрел на лежавшую поперек дороги лошадь гнедой масти. Было видно, что животное при смерти: на губах выступила пена, и все
