Сначала все стихло, а потом голоса раздались снова.
– Мужики, а ну все к реке. Там берег крутой, за него спрячемся. Тут ща так все рванет, мало не покажется.
Марья смотрела на меня широко раскрытыми глазами, в которых плескался ужас.
– Бежим! Быстрее! – Понимая, что отсчет пошел на секунды, я отбросил свечку, подскочил к замершей истуканом дочери и, подхватив ее на руки, бросился бежать в кромешную темноту.
Взрыва я не услышал. Просто что-то неведомое и страшное догнало нас и со всей дури ударило в спину каменным кулаком. Из последних сил я успел свернуть в какой-то закуток и рухнул на колени, подминая под себя Марью.
Приходил я в себя мучительно и долго. Точно искра жизни, словно огонек в ночи, то загоралась, а то почти гасла от настырных порывов ветра.
Наконец, едва слышный стон заставил меня окончательно очнуться.
– Марьюшка? Жива? – Я сделал усилие и поднялся, разглядывая бездыханное тело дочери. Слабый свет пробивался в нашу могилу откуда-то сверху, даря надежду на спасение. Может, Павел узнает, что произошло. Пойдет на поиски? Может, супостаты уже ушли? Только бы доченька была жива! – Марьюшка!
Я затаил дыхание в надежде уловить едва слышное дыхание или биение сердца. Наградой мне стал едва слышный стон…»
Федор замолчал. Перевернул последнюю страницу:
– Дальше идут обрывочные записи…
– Ну так читай… Читай, что разберешь… – Макс заглянул в дневник.
«… Сколько дней мы тут, не знаю. Марьюшка не просыпается… Видать, устала испытания терпеть… Одно радует – жива…
… Пытался кричать, звать на помощь. Уже плевать – услышат нас друзья или враги… Хоть кто-нибудь…
… Нашел сундук, что припрятал здесь Павел… Смотрю на монеты золотые и камни драгоценные, и все кажется мне пылью… Только икона живая. Глядит на меня глазами Дарины…
… Сегодня утром Марьюшка умерла. Просто не проснулась… Отмучилась девочка моя… Видно, и мой черед скоро…
… Наверное, я впал в забытье, а когда проснулся, было темно… Холод до костей пробирает. Хоть бы снега немного, жажду мучительную утолить…
… Дарина? Свечение… и она… Возьми свою икону… Забери ее… Но она улыбается и молчит…
… Прости ты меня! Даруй смерть! На что мне жизнь без дочери?
… Она зовет меня… Говорит, что отведет к Марьюшке и Софье…
… Она прощает…»
– Все… – Федор обвел взглядом замерших друзей. – Вот так они и умерли…
– Но зато есть подтверждение, что драгоценности где-то внизу… – Макс покусал губы.
– Тебе бы только драгоценности! – накинулся на него Кир.
– Так. Тихо! – Петр достал из кармана брюк сложенную вчетверо записку. Развернул и разгладил ладонью. – Где здесь может быть эта пещера?
Парни обступили его.
– Может, тут? – Федор ткнул пальцем на криво нарисованный им же круг. – А дальше как раз идет ход, что выходит к деревне.
– Уверен, что он был на карте? – Петр посмотрел на него. – Ты же этот план перерисовывал.
– Кажется, был… – Он вдруг поежился, отложил дневник и попросил Петра: – Закрой окно, что-то холодно…
– Холодно? – Парни переглянулись.
– Может, это от нервов? – хмыкнул Макс.
Федор передернул плечами, поднялся и шагнул к столу. Плеснул в кружку из кувшина воду, обернулся и замер, не в силах пошевелиться… Возле двери стояла Лена. Только волосы короткие, светлые и вместо платья – серая мешковина…
– Лешенька… Родной мой… Помоги мне…
– Лена?
– Эй, Федь, ты чего? – Петр встал рядом. – Ты что-то видишь?
– Помоги мне… И Павлу помоги… Муж мой пришел за сокровищами… Он схватил меня и Павла… а там темно… Я не хочу туда… Снова… Помоги…
Федор крепко зажмурился и даже потряс головой. А когда открыл глаза, в комнате, кроме друзей, уже никого не было. И ледяной холод сменила летняя ночь.
– Федь, что с тобой, расскажи! – Друзья окружили его. Федор оглядел их встревоженные лица и заговорил:
