– Откуда ты это знаешь?
– В дневнике фотку нашел.
– Ага. И она тебе видится в окне? – сообразил Кир.
– Да, но только через камеру! – Федор, словно в доказательство, заглянул в объектив, затем посмотрел невооруженным взглядом и разочарованно развел руками: – Ничего не понимаю! Я ее только что видел!
– Небось позировать надоело!
– Или обиделась, что ты ее тайну нам выдал. – Макс хлопнул друга по плечу.
– Ребята, а давайте пленку проявим и просмотрим, есть там она или нет? – осадил их Петр.
– Еще один момент меня беспокоит. – Федор отвел камеру от разрушенного фасада и принялся снимать двор, старательно ища хоть намек на старые ворота и церковь. – В дневнике есть чертеж монастыря. К левому крылу пририсована церковь, но тут ею и не пахнет!
– Может, не построили? – пожал плечами Кир.
– Или построили, но потом разрушили! – Федя оторвался от камеры и оглядел друзей.
– И сровняли с землей, чтобы никто о ней и не знал, – первым догадался Петр.
– Идеальное место для клада! – азартно потер руки Макс.
– Федя, ты голова! – Кир хлопнул друга по плечу и поинтересовался: – А чего мы тут стоим? Пойдем изучать дневник! Наверняка найдем что-нибудь и о кладе!
– А как быть с Пальцапупой? – Федор тоскливо посмотрел на друзей.
– Так никто ничего тебе и не говорит! – ухмыльнулся Петр. – Вот сценарий. Снимай! А мы пока с ребятами приобщимся к тайне.
– Издеваетесь? – взвился Федор.
– Полчаса по фасаду будет достаточно! – утешил его друг. – Все равно солнце скоро перевалит на ту сторону.
– Мы все утро тебя от Пальцапупы спасали, теперь твоя очередь! – на прощание подмигнул Кир и направился вслед за друзьями к монастырю.
Федор вздохнул и с опаской заглянул в камеру. Лены не было. Ни с камерой, ни без нее.
Ничего! Сегодня вечером он заглянет к ней и все выяснит.
Отсняв для начала, а также для сравнения фасад жилого крыла, он не забыл запечатлеть двор, брусчатку, забор, баню, поленницу, сенник и нескольких нелюдимого вида монахов. Также под прицел камеры попал парадный вход, крыльцо и даже вывеска «Сухаревский монастырь-музей».
В голову закралась мысль. Если это музей, то отчего так мало – точнее, вообще нет – посетителей? Более того! Кажется, местные просто боятся приближаться к этому, так сказать, «музею».
– Работаете? – Тихий голос заставил Федора вздрогнуть и поспешно обернуться. Стоявший позади Никодим едва заметно улыбнулся: – Напугал?
– Да… нет. – Федор пожал плечами, выключил камеру и закинул треногу на плечо. – Уже закончил. Как здоровье?
– Спасибо. Лучше. – Никодим кивнул и замялся. – Спасибо за помощь…
– Какая уж тут помощь? – Федор усмехнулся. – Кажется, из-за меня вам и поплохело… Кстати… Хотел спросить… Мне показалось, что вы во время приступа мне что-то сказали… Что-то вроде… «ты вернулся». Нет?
– Гм… – Никодим поспешно отвел глаза. – Сожалею, что вам пришлось увидеть меня во время приступа… Понимаете… нехватка кислорода… можно сказать, галлюцинации. Забудьте! – Он прошел мимо Федора и уже взялся за ручку двери, но тот его остановил:
– А можно пару вопросов?
Никодим помедлил, но обернулся:
– Конечно.
– Я так понимаю, что этот монастырь – историческая ценность?
– Совершенно верно понимаете, – вежливо кивнул служитель.
– А вы, живущие здесь, не священнослужители, а скорее хранители этой исторической ценности. Верно?
– Хранитель – я один. Мой отец был хранителем, и дед, и прадед. Но это скорее мой долг, чем обуза. – На лице Никодима промелькнула едва уловимая улыбка. – Остальные, все, кого вы видели, это мои друзья. Когда-то они мне помогли, теперь я помогаю им кровом и хлебом. А к чему этот интерес, молодой человек?
– Да так… Для фильма. – Федор замялся, не зная, как подвести тему к главному вопросу, и, не придумав ничего лучше, рубанул сплеча: – Вы знаете Захарова Захара Егоровича?
Уж очень хотелось посмотреть на реакцию монаха, и он ее увидел.
Никодим сглотнул, помолчал, разглядывая Федора в упор, и поинтересовался:
– Знаю. Это наш лесничий. А что случилось?
Федя почесал щеку. Ведь что-то скрывает, это ясно. Вон как побледнел!
