Тут Параваин замолчал, увидев свупи у девочки на руках.
— Что делает Обжора у тебя в комнате? Он ведь неразлучен со своим хозяином.
— А-а-а… Он… это… Аларик… он…
Параваин пристально посмотрел на девочку:
— Что с Алариком? Отвечай!
Алинор стыдливо понурила голову, краска залила ее лицо, а на глаза навернулись слезы.
— Послушай, Алинор, — проговорил Белый рыцарь, строго глядя на девочку, — я знаю, что ты от меня что-то скрываешь. Но если ты хоть сколько-нибудь любишь своего брата, ты должна мне все честно рассказать.
Алинор еще какое-то время продолжала упрямо сжимать губы, но в конце концов сердце ее не выдержало, и она сквозь хлынувшие рекой слезы поведала Параваину о затее брата.
Когда она закончила свой рассказ, лицо Параваина было мертвенно-бледным.
Сраженный новостью, он угрюмо смотрел в пол, то и дело негодующе качая головой.
— Но как ты, Алинор, как ты могла такое допустить? — Он с упреком посмотрел на девочку. — Почему ты раньше мне ничего не сказала?
— Потому что я поклялась ему, что буду молчать.
От отчаяния Параваин громко застонал и взволнованно зашагал взад и вперед по комнате.
Немного успокоившись, он остановился и обратился к Алинор:
— Я понимаю… — голос его звучал теперь уже мягко, — я понимаю, что нужно держать данные обещания, но только в том случае, слышишь, только в том случае, если от этого не зависит чья-то жизнь! — Затем добавил уже более твердо: — А то, что Аларик подвергает свою жизнь смертельной опасности, это, я думаю, тебе не надо объяснять!
