Жбан замолчал и закрыл глаза. Сильно сцепил руки перед собой, аж пальцы побелели. Черти напряглись, я и не заметил, как меч оказался в моих руках. Но Жбан открыл глаза и гоготнул:
– Как в ваших ток-шоу говорят, хороший вопрос. А ты их даже два задал – и оба хорошие! Отвечу по порядку. На один с удовольствием, на второй без оного. – Жбан пристально глянул мне прямо в глаза. – С ним то будет, что много лет назад случиться должно было, но задержалось: возмездие! Для него, попрыгунчика, в Плавильне целый ЦПКИО построят: с аттракционами, комнатой страха, кривых зеркал, лабиринтом и прочим попкорном!!!
Черти захохотали и заулюлюкали, стали играть в чехарду, строя уморительные рожи, вываливая набок языки и кувыркаясь, бились в конвульсиях, изображая агонию. И снова подымались с недоумением на лице, продолжали свою игру. Жбан в общем веселье не участвовал, но наблюдал благосклонно. Когда его бригада «Скорой помощи» угомонилась, чертяцкий начальник продолжил:
– Вот ты тут про душу да про рай выспрашивал, а я тебе ничего не сказал, потому что не знаю! Но породу человеков мы с братьями неплохо изучили, особенно матчасть. Как это там у вас умники говорят, эмпирически, то есть пощупав, не одну тысячу, кстати, и не только снаружи. Ты может, сейчас и готов супостата пометить. Ан вдруг окажется, что он в теле твоего друга сейчас или маленькой девочки, а! То-то…
– Ну что ты его грузишь, Жбан, как поп какой… – вмешался было Колямба, но осекся под суровым взглядом главаря.
– Потому я это говорю ему, – бригадир адской неотложки снова зыркнул на Колямбу, да так, что тот голову опустил и больше не проронил не звука, – что другие ему это сказать могут! И сомнения посеять в правоте порученного дела! А ты, – теперь Жбан смотрел прямо на меня, – сам тогда решай, для того тебе трое суток дадено – подумать и все взвесить. Если вдруг тебе покажется, что смерть твоя – цена вполне приемлемая за жизнь дорогого тебе человека или ребенка – помни: разделение – это только начало. Если мы тебя веселому банщику взамен бегунка доставим, то, что ты туго называешь, легким обернется.
– Понял, не пугай! Теперь мне все понятно, я согласен! – подытожил я.
Жбан посерьезнел, встал и, видимо, следуя ритуалу, веско сказал:
– По слову твоему!
Черти повеселели, бутылка снова пошла по кругу, мы выпили, и Жбан продолжил:
– Маячок резиновый мы так подвесим, что ты его всегда позвать сможешь, ну как там, у вас, у водяников мокрожопых: Навь, Явь, раком ставь…
Черти опять заржали, не унывают рогатые. Столько сидят в своей пещере, а вишь – развлекают друг друга, как могут.
Неожиданно заговорил Фриц:
– Хоть и весело с тобой, но ты давай, чего надо ищи и собирайся наверх…
Жбан товарища поддержал:
– Да, Василий, делу – время, потехе – час! Если можем помочь – скажи, все сделаем.
Пришлось мне мозгами раскинуть: как же монжу-то искать. Начнем с дознания, есть навыки какие-никакие, по крайней мере не раз видел, как это делается. Правда, тогда мои грехи разбирали, но то – дело прошлое.
– Расскажите, как вы с Дигоном сюда зашли, кто где стоял, что делал, все как было.
– А чего рассказывать, сам и посмотри, – отозвался Жбан.
На меня обрушился яркий свет, и я увидел окраину Колючего Шара. На тропе, по которой я недавно шел, стоял на коленях незнакомый эльф, весь в крови. Одежда на нем была изорвана так, что он был почти голый. Вокруг него стояли черти, Угур держал его за подбородок. Все мои новые знакомые при свете дня выглядели угрожающе и как-то посвежее, что ли. Одежда на адских сотрудниках выглядела не такой потертой, шрамов на руках и лицах было поменьше. Угур что-то говорил без звука, но, видно, что-то подстроилось, и я услышал звуки леса и слова, которые «турок» бросал прямо в лицо эльфу.
– …был у меня один тоже умник, так меня достал, что я все его извилины повыпрямил прям руками, до сих пор по Плавильне как дерево бегает! Ты, если думаешь, что твой тугор убить нельзя, прав только отчасти. Я тебя так отделаю, что в тело вернуться не сможешь. Прихвостни твои ушастые, когда ты засохнешь, тебя похоронят. А тугор в приемной Белиала на крюке висеть будет, ждать, когда мясо твое тухлое все признаки жизни утратит, понял. Кивни!
Эльф покорно попытался кивнуть, но рука Угура не позволила ему этого сделать.
– Не слушаешься, получай! – «Турок» пнул эльфа прямо в печень и отпустил подбородок. Дигон свалился в пыль в позе зародыша.
– Теперь скажи «А»! – не успокаивался Угур и заломил эльфу руку до хруста.
– А-а-а-а-а! – заорал эльф.
– Теперь скажи «Б»… – начал было говорить черт, явно собираясь руку сломать, но его остановил Жбан:
– Хватит пока, загнется раньше времени. Ну что, гаденыш, пойдем, что ли, где тут Навь, показывай!
Свет потускнел, я увидел знакомую каменистую равнину, по которой ехал «рафик». Со всех сторон к нему подбирались разномастные твари, пытаясь взять в кольцо. Когда уже казалось, что они вот-вот круг замкнут, «рафик» завыл сиреной и на крыше ожила «люстра» с синими проблесковыми маячками. Все твари повалились на землю, закрыв уши лапами, и больше не пытались приблизиться к воющей и сверкающей огнями машине. Так «Скорая помощь» въехала в пещеру, где сирена отключилась, а маячки погасли. «Рафик» подъехал к пылающему костру, черти и Дигон вышли. Эльф попросил жалобным
