— Каст вызверился на то, что к нему Лерру приставили, и нарочно меня в ее присутствии целовал! Чтобы та его матери доложила. Мол, он такой принципиальный и несгибаемый, и вообще…
— У! — протянул призрак.
— Что укаешь? Только не говори, что я не права!
Зяба не сказал. И заметно погрустнел, даже слегка потупился.
— Ну да, бунтует ваш король, — буркнул монстр после паузы. — Но зачем делать из этого трагедию, а?
У меня от возмущения даже рот приоткрылся. Нормально?
— С людьми, которые по-настоящему дороги, так не поступают, — пояснила я. — Их хотя бы предупреждают!
Кое-кто с чешуйками опять потупился и промолчал, то ли побоявшись спорить, то ли признавая мою правоту. А я вновь сорвалась с места, сделала еще круг по чердаку и опять к зеркалу вернулась.
Да, немного, но успокоившись.
И хотя все мои мысли были посвящены выходке Каста, не могла не спросить:
— Кстати, почему ты не предупредил, что к нему телохранительницу приставили?
— Это не просто телохранительница, Даш, — поправил Зяба, — это боевая жрица Огня.
— Боевая жрица? — Я изумленно хлопнула глазами. — Это еще что?
— Очень почетная должность при храме, — пустился в разъяснения призрак. — Боевых жрецов и жриц отбирают еще в детстве. Многие родовитые семьи отдают туда своих детей, если те обладают сильным даром к магии и не наследуют светские титулы. В храме жрецов обучают не хуже, чем в магических академиях, а по физической подготовке даже и лучше. Многие из таких жрецов потом занимают очень высокие должности.
— То есть это поларский подвид монахов. Ваш местный Шаолинь?
— Не совсем. — Зяба качнул головой. — В отличие от вашего, земного, местное жречество не означает безбрачие. Да и не является окончательным и единственным жизненным путем. При желании любой из жрецов или жриц всегда может вернуться в светское общество, найти супругу или выйти замуж.
— Вот как? Значит, Лерра родовитая, с сильным магическим даром, но при этом молодая и красивая, — резюмировала я. — Что ж, не удивлена.
Призрак ход моих мыслей точно понял и слегка смутился.
— Даша… — примирительно протянул он, но был перебит.
— Да и наплевать! — Я махнула рукой, не желая слушать очередные размышления чешуйчатого сводника. — Скажи лучше, как там расследование движется?
Зяба ответил не сразу.
— Результатов пока нет, — поморщившись, сообщил кшерианец. — Глуна в качестве подозреваемого никто, кроме матери Каста, не рассматривает. Сейчас пытаются отыскать следы проникновения в академию посторонних.
Я нахмурилась. Что, простите?
— То есть они версию о том, что ловушку какие-то мифические враги Фиртона установили, отрабатывают?
Монстр, к моему полному изумлению, кивнул. И добавил:
— Фиртон действительно непрост был. Знаешь, я не раз странности за ним замечал.
— Например?
— Например, он часто отлучался из академии. Гораздо чаще, чем другие преподаватели. И к студентам относился… ну не как все.
— То есть? — не поняла я.
— Не любил аристократов, — пояснил Зяба. — Вот того же Каста.
— Но ведь с Кастом у них изначально конфликт был.
Призрак опять пожал плечами. Мол, говорю, как было, а логику сама ищи.
Ладно…
— А мать Каста? Почему она в причастность Глуна верит?
— Потому что ей, в отличие от комиссии, Каст рассказал все. Ну и мнение самого Каста повлияло.
— Только мнение? — изумилась я. — А улики? Ведь тот корпус от ловушки, и… и еще что-то быть должно, разве нет?
Мой чешуйчатый друг состроил печальную мину и отрицательно покачал головой. Следующее признание меня просто убило:
— У них нет улик против Глуна, Дашка. Зато против Фиртона…
— Что-о?!
— Они обыскали кабинет и личные комнаты почившего декана и нашли любопытные документы. Фиртон собирал сведения о некоторых из студентов.
