– Нет, – снова засмеялся Толик, и в неприятном смехе его отчетливо было слышно, что он доволен собой. – Мы теперь только по крупной рыбе.
– Кто это мы?
Толик слегка опешил.
– Ну, в смысле, я… Просто «мы» – это так говорится.
У него в лице у самого было что-то рыбье, и в моменты легкой растерянности это сходство проступало сильнее. Филе даже показалось, что он припоминает его. Был в школе кто-то похожий на рыбу.
– Ясно, – протянул Филя. – А то я подумал – вас тут много… Слушай, ты не в курсе, что со мной было вчера? Больно мне почему-то. Прямо по всему телу.
– Ты обморозился. Не в той одежде к нам прилетел. Да к тому же на ГРЭС авария.
– Авария? То-то мне вчера показалось… Странно все как-то было. А собака моя где?
– Не знаю. Я в доме собаки не видел.
– Понятно. А выпить тут есть?
– Данилов не пьет.
– Кто это?
– Хозяин дома.
– Ну, может, он для гостей держит. Слушай, сходи, поищи. А я пока с эскизами поработаю. Или купи. У меня вон там в пиджаке должны быть деньжата.
Толик не двинулся с места. Он молча смотрел на Филю, и, пока его взгляд наливался холодом, сам он тоже заметно менялся в лице. Из говорливой, немного пучеглазой, но при этом вполне симпатичной рыбки он превращался в губастого злобного ерша. На спине у него практически зримо встопорщился доисторический колючий плавник, бесцветные глаза округлились и стали поблескивать серебром, а губы некрасиво раздулись. До этого момента ему нравилось болтать с Филей, нравилось вспоминать. Он был доволен тем, что знаменитый однокашник отметил его жизненный рост. Однако стоило задеть его, проявить, как Толику показалось, пренебрежение, и он тут же ощетинился, немедленно стал самим собой. Его влажный, поблескивающий холодным металлом взгляд ясно говорил – со мной так не надо, школьные времена прошли, теперь меня замечают, я больше не пустое место.
Едва превращение в злую рыбку закончилось, Толик приступил к допросу.
– Ты был в машине с Неустроевыми, когда они ездили за реку?
– То есть за выпивкой ты не пойдешь? – загрустил Филя. – Может, хотя бы пива?
– Еще раз повторю свой вопрос. Ты ездил с Неустроевыми за реку сразу после того, как прилетел?
– Неустроевы – это Павлик и Зинаида, что ли?
– Да. И они утверждают, что ты был с ними.
– Ну, был. Просил в гостиницу меня отвезти, а они потащились на ту сторону.
– Зачем?
– Деньги какие-то везли. Сказали, что срочно.
Толик вынул из кармана блокнот и сделал в нем пометку.
– А что произошло на обратном пути?
Филя подумал немного, потом скривил губы и приподнял плечи.
– Ничего… А нет, вспомнил. На портовской трассе чуть не врезались в Риту. Летела как ведьма на шабаш.
Толик покачал головой:
– Нет, я имею в виду – до этого.
– До этого?… Ничего. Просто ехали.
– А на реке?
– Что на реке?
– Вы встретили кого-нибудь на реке, когда возвращались на эту сторону?
Филя вздохнул и прикрыл на секунду глаза. Под веками поплыли разноцветные шарики.
– Слушай, я чего-то устал. Давай потом… Или лучше узнай всё у них, у Неустроевых. Они смешные… И наверняка больше, чем я, помнят. У меня в последнее время, знаешь, проблемы с памятью…
– Павел Неустроев признаёт, что на обратном пути вы проехали мимо потерпевшего аварию автомобиля.
– А-а, ну да. Был там один чудак, соскочил с трассы. Вишневая «десятка», по-моему.
– Совершенно верно. Номерные знаки Р 466 ЕВ.
– Ну, этого я не помню, извини. Помню только, что он за нами с монтировкой долго бежал. Павлик очканул из-за своих денег и не остановился.
