миллион миллионов километров откуда бы то ни было, я плакал сразу по всем – по Джею, и по маме с папой, и по Дженни с Головастиком, и по Ровене и Теду Расселу, и по мистеру Димасу.
А больше всего – по себе самому.
Я захлебывался рыданиями, пока слезы не кончились, плакать стало нечем, поэтому я просто сидел, опустошенный и выжатый, и мокрые дорожки на лице высыхали. Зашло солнце. Над пампой, метрах в двух над землей, повис накрытый стеклянным куполом город. Не долетев до нас с Джеем, он остановился, оттуда вышли люди, чем-то похожие на меня, и забрали нас с собой.
Часть II
Глава девятая
В сером комбинезоне и горных ботинках я висел на утесе, из последних сил цепляясь за выступы. Трос, пристегнутый к поясному ремню, вторым концом был прикреплен к обвязке напарницы, карабкавшейся пятью метрами выше. Она ненавидела меня всем сердцем, что несколько осложняло дело. До свободы, опоры под ногами и возвращения на Базу оставалось метров тридцать.
Мне, правда, было все равно – тридцать метров или тридцать километров. Я проголодался, пальцы на руках и ногах онемели. Да и весь я окоченел.
Лоб перевязан нейронной сетью, запрограммированной на то, чтобы не дать мне Шагнуть. Если бы не повязка, я бы и вправду попытался. Искушение оказалось велико, особенно когда с неба посыпался мокрый, колючий дождь со снегом. Я промок до нитки и продрог до костей. Лучше не бывает. Дрожь била так, что я с трудом удерживался на скале.
Сзади кашлянули. Я осторожно повернул голову.
Джаи. На вид почти совсем как я, только кожа темно-коричневая. Завернувшись в белый хитон, он сидел в позе лотоса, точнее, парил в пятидесяти метрах над землей.
– Я прибыл справиться о твоих успехах, – произнес он с мягким акцентом. – Дождь делает подъем затруднительным. В случае если ты пожелаешь прервать восхождение в этой фазе, это не послужит поводом для нареканий.
Зубы стучали от холода, как игральные кости в стаканчике, и я его не расслышал.
– Что?
– Можешь на этом закончить!
Искушение, как я уже говорил, было велико, но… Не хватало еще, в довершение прочих бед, заделаться трусом.
– Нет уж, продолжу, – сказал я, – даже если умру по дороге.
– Такой вариант не рассматривается, – укоризненно ответил он.
Джаи, конечно, зануда, но хотя бы не смотрит на меня как на пустое место. Он медленно поплыл вверх, к лагерю на вершине холма.
А я полез дальше, добрался до глубокой трещины и пополз по ней, как по трубе, обдирая руки и спину. Не прошло и вечности, как я преодолел несчастные десять метров и взобрался на уступ, где обнаружил свою напарницу. Обхватив руками колени, она забилась в тесный угол, куда не попадал снег с дождем. Правда, вряд ли там было теплее и приятнее, но злорадствовать по этому поводу я не стал. Не удостаивая меня вниманием, она демонстративно уставилась в небо.
– Как думаешь лезть дальше? – спросил я, с тревогой оглядывая оставшуюся часть скалы.
– Людей, с которыми я не разговариваю, можно пересчитать по пальцам, – произнесла она в ответ. – Ты среди них. – И она вернулась к созерцанию мельтешащего в воздухе снега.
Ладно, учтем… Я поддел большим пальцем крышку прицепленного к поясу термопака и налил себе кружку дымящегося восстановленного бизоньего супа. Напарнице предлагать не стал: во-первых, точно такой же термос болтался у нее на поясе, а во-вторых – ну ее к черту.
Медленно, чтобы не обжечься, я отпил глоток – до чего же нагрелся, зараза! – и посмотрел на Джо, а вернее, на те две части тела, которые составляли основное отличие между нами.
– Прекрати пялиться!
– Извини, – сказал я. – Просто у людей крыльев не бывает.
Она смерила меня таким взглядом, будто я – липкая гадость, случайно приставшая к подошве ботинка. Джо из мира, где есть магия. Крылья у нее огромные, покрытые белыми перьями, как у ангелов на картинах, – такие в воздухе не удержат, но вопреки всем законам аэродинамики она может парить и управлять ими. Старик объяснял, что над землей ее держит только уверенность в том, что она
Я провел в лагере десять дней, а казалось – всю жизнь, причем не особо счастливую. Видимо, в предыдущем воплощении я был каким-нибудь Чингисханом, а теперь расплачивался за совершенные злодеяния.