Машинально оглянувшись, я увидел, как с диска падает тело – наверняка Джей постарался.
Двое понеслись за мной по воздуху, не отставая ни на шаг. Их тени скользили по земле у меня под ногами, так что можно было не оборачиваться.
Я чувствовал себя диким зверем из документального фильма про живую природу – львом или тигром, за которым гонятся охотники с заряженными транквилизатором ружьями. Если зверь бежит по прямой, его обязательно схватят. Надо петлять. Я рванулся в сторону. И очень вовремя – сеть едва не накрыла меня, задев правое плечо. Рука тут же онемела – пальцами не пошевелить.
Тогда я
Сердце колотилось так бешено, словно готово было выпрыгнуть из груди.
Я шагал по Мейпл-роуд, на ходу потирая онемевшую руку, пытаясь отдышаться – и понять, что происходит.
Мой дом больше мне не принадлежит. Для живущих в нем людей я – никто. За мной гоняются плохие парни на летающих крышках от канализационных люков и незнакомец в бронированных штанах с зеркалом вместо лица.
Что делать? Идти в полицию? Ага, разбежался! К ним с такими байками по сто раз на дню приходят, и все рассказчики тут же отправляются прямо по назначению – в психушку.
Только одному человеку можно рассказать все. Я свернул за угол, и передо мной выросло здание школы.
Нужно срочно отыскать мистера Димаса.
Глава четвертая
Школе нашей лет пятьдесят. Когда я был помладше, ее на пару месяцев закрывали – асбест удаляли[2]. На заднем дворе примостились два временных трейлера – изостудия и лаборатория, для которых до сих пор не построили дополнительного крыла, хотя и обещали. Здание осыпается, в коридорах стоит смешанный запах сырости, пиццы и пота… Большой любви к школе в моих словах не находите? Так и есть, я от нее не в восторге. Однако сейчас роднее для меня места не было.
Я взбежал по лестнице, настороженно поглядывая на небо, где в любой момент могли появиться «гладиаторы» на летающих дисках. Нет, все чисто.
Внутри никто даже не взглянул на меня.
Шел пятый урок, коридоры опустели. Торопливо, почти бегом, я направился к кабинету мистера Димаса. Он никогда не был моим любимым учителем – чего только стоили его чумовые зачеты, – но всегда казался человеком, который в критической ситуации головы не потеряет.
А у меня ситуация была самая что ни на есть критическая. И кстати, разве не по его вине все это закрутилось?
Быстрым шагом я добрался до кабинета и заглянул в класс сквозь дверное стекло. Мистер Димас сидел за столом, перед ним лежала стопка тетрадей. Я постучал. Не поднимая головы, он сказал: «Войдите!» – и продолжал проверять работы.
Я приблизился к столу. Мистер Димас сосредоточенно водил взглядом по строчкам.
– Мистер Димас! – окликнул я, стараясь унять дрожь в голосе. – Можно вас на минутку?
Он поднял голову, взглянул на меня и выронил ручку. Я наклонился, подобрал ее и положил на место.
– Что-то не так? – спросил я.
Мистер Димас выглядел бледным и, как я не сразу понял, испуганным. Разинув рот и тряхнув головой (папа сказал бы, «как паутину стряхивает»), он уставился на меня и протянул мне правую руку.
– Пожми! – скомандовал он.
– Э-э… мистер Димас… – не хватало только, чтобы он тоже свихнулся, как остальные.
От ужаса у меня просто ноги подкосились: да остался здесь хоть один взрослый в трезвом уме? Пальцы мистера Димаса подрагивали, но руку он не убирал.
– Вы как будто привидение увидели, – заметил я.
Учитель сурово посмотрел на меня:
– Джои, не шути так. Если ты Джои, конечно. Пожми!
Я протянул ему руку. Он сдавил ее почти до боли, словно проверяя, есть ли в ней кости и мышцы, и заглянул мне в глаза.
– Ты настоящий. Ты существуешь. Что это значит? Ты и впрямь Джои Харкер? Сходство поразительное.
– Да честное слово! – По правде говоря, я готов был разреветься, как маленький. Неужели у него крыша поехала? Он всегда мыслил здраво – на свой лад, конечно… Когда в местной газете «Гринвильский курьер» мэр Хэнкль назвал мистера Димаса «нелепым, как снегоуборочная машина в разгар лета», каждому было понятно, что это значит. Мне позарез нужно было с кем-то поделиться, и мистер Димас по-прежнему подходил для этого лучше других.
– Понимаете, – начал я, – сегодня… происходит что-то странное. И по-моему, вы единственный, кто может во всем разобраться.
Бледный как полотно мистер Димас слабо кивнул. В дверь постучали, и он с облегчением произнес: «Войдите!»