– Она снаружи.
– Знаю, – ответила Холлис. – Не стала тебя отвлекать. Надеялась, она просто пописать.
Длинная молния расстегнулась, и в щель втолкнули заплаканного Бобби Чомбо. Он, рыдая, упал на баклажановый пол. Следом в щели возникло лицо Хайди.
– Это тот чувак, да?
– Хайди, я когда-нибудь говорил тебе, как восхищаюсь твоей красотой? – спросил Гаррет.
– Он обмочился со страху, – сообщила Хайди.
– Не он один, поверь, – сказал Гаррет, качая головой.
– Где Аджай? – хмуро спросила Хайди.
– Едет на закорках у Чарли. Как раз мечтал ближе с ним познакомиться. – Гаррет снова повернулся к экранам.
Милгримов был пуст, вернее, светился нежнейшей тёрнеровской гаммой: розовато-серой, уже без всякой примеси зеленого.
На Фионином экране люди забирались в машину.
– Поезжай, – сказал Гаррет машине на экране и сделал движение рукой, словно подталкивая ее. – Пожалуйста.
Машина выехала из кадра.
– Я попрошу вас всех на минуту выйти, – сказал Гаррет.
– Зачем? – спросила бестелесная голова Хайди.
– Потому что мне надо сделать кое-что очень гадкое, – объявил Гаррет, доставая телефон, по которому говорил с американским агентом, – и я не хочу, чтобы он, – кивок в сторону Чомбо, – рыдал на заднем плане. Могут неправильно понять.
Холлис встала рядом с Чомбо на колени.
– Бобби? Я – Холлис Генри. Мы встречались в Лос-Анджелесе. Помнишь?
Бобби зажмурился и затряс головой.
Холлис пропела первые строки «Такой быть сложно» – впервые за последние лет десять. Затем повторила – если не совсем верно, но, по крайней мере, ближе.
Бобби помолчал, передернулся, открыл глаза.
– У тебя случайно нет, блин, сигаретки?
– Извини, – ответила Холлис, – я…
– У меня есть, – сказала Хайди. – Снаружи.
– Я с тобой никуда не пойду.
– Я тоже с тобой выйду, – сказала Холлис.
– Можешь забрать всю пачку. – Хайди белой рукой с черными ногтями расстегнула черную молнию.
Чомбо уже был на ногах и кутался в тонкий трикотажный халат. Он глянул на Холлис, затем опасливо шагнул в ощетиненную пластмассовыми зубами щель.
Холлис последовала за ним.
84
Новый
Почти сразу после того, как Фоли и остальные уехали на черной машине, у Фиониного дрона сели аккумуляторы, и он рухнул камнем. Милгрим сложил камуфляжную пленку и спрятал в карман. Он же разыскал дрон, правда только когда наступил на него, раздавив кожух винта. Фиона, ничуть не расстроившись, сунула дрон под мышку, словно пустой поднос, и быстро повела Милгрима к своему «кавасаки».
– Отправим его «Федексом» назад в Айову, там починят, – сказала она, вероятно, просто чтобы остановить извинения Милгрима.
Теперь он держал коптер, а Фиона рылась в медицинском ящике на заднем сиденье. Милгрим осторожно встряхнул коптер. Внутри что-то брякнуло.
– Вот, – сказала Фиона, доставая очень блестящий черный шлем, запаянный в прозрачную пленку. Содрала полиэтилен, забрала дрон и протянула Милгриму шлем. Убрала дрон в ящик, захлопнула крышку. – Тот, что от миссис Бенни, тебя уже достал.
Милгрим не удержался: перевернул шлем и понюхал подкладку. От нее пахло новой пластмассой, больше ничем.
– Спасибо. – Он глянул на «кавасаки». – Где я сяду?
– По сути, я буду у тебя на коленях.
Фиона взяла ремень сумки, перекинула ему через голову, наискось, и поцеловала его в губы – быстро, но крепко.
– Садись, – сказала она. – Он велел отсюда уезжать.
– Да. – И Милгрим, задохнувшись от счастья, надел новый шлем.
85
