– Здравствуйте, Милгрим.
Он был выбрит и выглядел отдохнувшим.
– Я ем салат, – продолжала Холлис. – Хотите чего-нибудь?
– У них есть круассаны?
– Наверняка.
Была в нем какая-то странность, заметная даже в таком коротком разговоре. Вроде милый и скромный человек, но в лице то и дело проглядывало что- то настороженное, исподволь и мельком.
– Я, наверное, возьму круассан, – серьезно произнес он и направился к ближайшей стойке.
Сегодня на нем были другие брюки, темнее, но тоже хлопковые, спортивного вида.
Он вернулся с белым подносом, на котором были круассан, что-то мясное в тесте и чашка черного кофе.
– Вы русский переводчик, мистер Милгрим? – спросила Холлис, когда он поставил поднос и сел.
– Просто Милгрим. Я не русский.
– Но переводите с русского?
– Да.
– Для Губерта? Для «Синего муравья»?
– Я не работаю в «Синем муравье». В смысле я фрилансер. Немного перевожу для Губерта. В основном художественное.
Он голодными глазами посмотрел на поднос.
– Ешьте, пожалуйста, – сказала Холлис, беря вилку. – А поговорим потом.
– Я пропустил ланч, – ответил он. – А мне надо есть, из-за лекарств.
– Губерт сказал, вы от чего-то лечитесь.
– От зависимости, – сказал он. – Я наркоман. В ремиссии.
То странное, настороженное – вроде зверька – мельком выглянуло вновь, оценивая ее быстрым косым взглядом.
– А что за наркотик?
– Рецептурные транквилизаторы. Звучит респектабельно, да?
– Наверное, – ответила она. – Хотя, наверное, с них сходить не легче.
– Да. Но мне уже давно ничего не выписывали по рецептам. Я был уличным наркоманом.
Он отрезал тонкий ломтик с одного куска мясного пирожка.
– У меня был друг-героинщик, – сказала Холлис. – Он умер.
– Печально, – ответил он. И начал есть.
– Это было много лет назад. – Холлис принялась за салат.
– Что вы делаете для Губерта? – спросил Милгрим.
– Я тоже фрилансер. Но не знаю точно, что делаю. Пока не знаю.
– Это в его стиле, – сказал Милгрим. Что-то в дальнем конце зала привлекло его внимание. – Штаны цвета «фолиаж».
– На ком?
– Он уже ушел. Серо-зеленый. Знаете «койот»?
– Что-что?
– Это был модный оттенок американского военного снаряжения. «Фолиаж» новее, более в тренде. Еще недолго был «альфа», более серый. Но сейчас на первом месте «фолиаж».
– Американцы выпускают военное снаряжение модных оттенков?
– Конечно, – ответил Милгрим. – Губерт вам не говорил?
– Нет.
Милгрим по-прежнему пытался высмотреть замеченные раньше штаны.
– В этом году оттенок еще редкий. Может быть, в следующем. Я даже не знаю его пантоновский номер. – Он переключился на мясной пирожок и быстро его доел. – Извините. Я не очень умею вести себя с новыми людьми. Поначалу.
– Я бы не сказала. Мне кажется, вы сразу ухватываете суть.
– Вот и он так говорит. – Милгрим сморгнул, и Холлис догадалась, что «он» означает Бигенда. – Я видел вашу фотографию. Постер. Вроде бы на Сент- Марк-плейс. Магазин подержанных грампластинок.
– Это очень старая фотография.
Милгрим кивнул, разломил круассан, начал намазывать маслом.
