разделения еще нет, но к завтрашнему дню должно быть.
– Это разве не устаревшая тактика?
Рауш дернул плечами:
– Бигенд считает, в том и смысл. Он говорит, это двойной возврат, настолько заезженное, что уже новое. Ладно, не новое, но умиротворяющее. Знакомое.
– Поэтому он вечно с ними? Они – клиентки «Синего муравья»?
– Насколько я знаю, – Рауш понизил голос, – он тесно связан с их отцом.
– Кто их отец?
Холлис как-то прежде не думала, что у двойняшек есть отец. Ей казалось, их из чего-то отформовали.
– Большая шишка в Исландии. Послушайте, Холлис, он точно вас не посылал?
– Кто решил отправить их сюда?
Она заметила в дальнем конце зала одну из близняшек, но уже забыла, которая, по словам Рауша, должна быть здесь. Рядом с нею сидел высокий и широкоплечий молодой человек, очень бледный, с черной челкой, закрывающей пол-лица.
– Я. Не слишком пафосное место. Легко поверить, будто они зашли случайно. Не будет отвлекать от нарратива.
– Тогда, если кто-то из тех, с кем я обедаю, не засланец Бигенда, это случайность.
Рауш смотрел ей прямо в лицо, и Холлис понимала: это значит, что он напуган.
– Точно?
– Точно.
Метрдотель уже некоторое время стоял рядом, выказывая признаки нетерпения.
– Овертон, – сказала ему Холлис. – Столик на четверых.
Когда она вновь повернулась к Раушу, тот уже исчез. Она прошла вслед за метрдотелем через людный ресторан, к столику, где сидели Мередит и Джордж.
Джордж привстал и символически чмокнул воздух рядом со щекой Холлис. Он был в темном костюме и белой рубашке без галстука. Треугольник густых курчавых волос в расстегнутом вороте создавал впечатление, что под рубашкой надета футболка. Холлис показалось, что с дневной встречи его щетина еще отросла. Джордж скорбно улыбнулся. Его белые зубы были толщиной и размером примерно с костяшки домино.
– Извини, что так вышло. Я понятия не имел. Выбирал место, чтобы мы могли поговорить и не отвлекаться на еду.
Метрдотель отодвинул для Холлис стул, и Джордж, дождавшись, когда она сядет, тоже сел.
Когда метрдотель ушел, оставив толстую книжку-меню, Мередит сказала:
– Можно было бы пойти в «Комптуар» на другой стороне улицы. Тут нам не дадут спокойно поговорить.
– Извини, – ответил Джордж. – Кормят здесь вкусно. Жаль только, что бедняжка Брэм – главное блюдо.
– Ты его знаешь?
– Шапочно. Он талантливый.
– Запись с Реджем уже не кажется такой ужасной?
– После нашего сегодняшнего разговора – нет.
Джордж снова блеснул зубищами. Холлис понимала, чем он нравится Мередит. И что чувство это – настоящее. Они производили впечатление пары, связанной чем-то очень глубоким, спокойным и теплым. Интересно, было ли у нее самой в жизни такое?
– Твой знакомый тут с Фридриккой Брандсдоттир, – сказала она, вспомнив имя.
– Да, – согласился Джордж.
– Надеюсь, его не заставили с ней спать, – сказала Мередит, глядя поверх открытого меню на столик Брэма-Брандсдоттир.
– Разумеется, – ответил Джордж. – Он вообще голубой.
– Бедняжка, как ему, наверное, трудно, – заметила Холлис.
– Он делает, что велят, – сказал Джордж. – Хочет развязаться с вампирятиной. Дело не простое.
Появился Милгрим, мокрый от дождя. За ним шел бдительный метрдотель.
– Здравствуйте, Милгрим, – сказала Холлис. – Садитесь.
Убедившись, что Милгрим здесь на законных основаниях, хотя по-прежнему недовольный таким посетителем, метрдотель ушел. Милгрим снял с плеча сумку, поставил ее рядом со свободным стулом и сел.
– Это мой коллега, Милгрим, – сказала Холлис. – Милгрим, Мередит и Джордж. У Джорджа, как и у вас, только одно имя.
– Здравствуйте. Я вас видел в салоне одежды.
– Здравствуйте, – сказал Джордж.
