– Его не так-то легко разгадать. Мне, по крайней мере.
– Он меняется, – сказал Бигенд. – И это занятно, для человека в его ситуации. Постоянно проявляются какие-то его стороны, выходят онлайн.
– Может быть, проявилась какая-то его сторона, которая не желает открывать Слейту свое местоположение.
– Когда увидите его, – сказал Бигенд, – попросите мне позвонить, хорошо?
– Хорошо. До свидания.
– До свидания, Холлис.
Она взяла фигурку. В руке та была такой же легкой, как прежде. Полая и, по всей видимости, цельнолитая статуэтка – внутрь не заглянуть.
Холлис, завернутая в чуть влажное полотенце, села на кровати, и тут телефон зазвонил снова. Черно-белая фотография Хайди.
– Хайди?
– Я в спортзале. В Хэкни.
– Да?
– Один из моих здешних спарринг-партнеров говорит, что знает про твоего парня.
Золотые росчерки псевдокитайской каллиграфии на дальней стене словно отделились от обоев и поплыли к Холлис. Она сморгнула.
– Правда?
– Ты не говорила мне его фамилию.
– Не говорила.
– Начинается с «У», заканчивается на «с»?
– Да.
Нехарактерная пауза. Хайди никогда не задумывалась, что сказать.
– Когда вы последний раз общались?
– Примерно когда моя книга вышла в Англии. А что?
– Когда ты возвращаешься сюда?
– Завтра. А в чем дело?
– Надо проверить, что мы с Аджаем говорим об одном человеке.
– Аджай?
– Он индус. Английский индус. Я выясню, что смогу, потом поговорим. – Хайди повесила трубку.
Холлис вытерла глаза уголком полотенца, вернув золотые росчерки на кроваво-красные обои. Ее била дрожь.
30
Видения
Милгрим вышел из белой чайной и двинулся туда, где, по его ощущениям, должна была находиться Сена, выбирая улочки, примерно перпендикулярные той, на которой он пил чай. Интересно, как все-таки за ним следили от «Салон дю вэнтаж»? Скорее всего, старым дедовским методом, на мотоцикле.
Если желтый шлем – и впрямь тот, что он видел в Лондоне, то мотоциклист – курьер, отдавший ему фотографию Уинни, снятую в Миртл-Бич, вероятнее всего, Слейтом. Памела распечатала снимок и отправила курьером Милгриму после его разговора с Бигендом. Знали ли они, кто такая Уинни? Они все друг друга фотографируют, а теперь и его втянули.
Он шел по улочке дорогого африканского искусства. Большие резные фигуры темного дерева в маленьких, красиво освещенных галереях. Утыканные гвоздями фетиши, наводящие на мысль о жутких эмоциональных состояниях.
Однако был здесь и магазинчик фототоваров. Милгрим вошел и купил китайский кардридер у приятного перса в очках с золотой оправой и модной серой кофте. Убрал в сумку к ноутбуку и книге Холлис. Пошел дальше.
Тревога немного улеглась, хотя восторг избавления от «нео» не возвращался.
Если он не ошибся со шлемом, то главный вопрос: работает мотоциклист на Слейта, на Бигенда или на обоих. Бигенд его отправил или Слейт? И кстати, действительно ли Бигенд не доверяет Слейту? Бигенд, насколько Милгрим знал, никогда его не обманывал, а вот про Слейта с первого взгляда было понятно, что он родную бабушку продаст.
Милгрим вспомнил психотерапевта. Будь она здесь, она бы напомнила, что нынешняя ситуация, пусть тревожная и даже опасная, находится вне его и потому гораздо лучше той, с которой он приехал в Базель. Тогдашняя ситуация была внутренней, и казалось, из нее нет выхода. «Не переносите угрозу внутрь себя. Когда вы это делаете, ваш организм выделяет адреналин и кортизол. Калечит вас».
Он потянулся за «нео», чтобы проверить время, и лишь потом вспомнил, что «нео» нет.
Табличка на стене сообщала, что улица зовется Рю-Жи-ле-Кёр. У?же предыдущей, возможно, более средневековая. Пока Милгрим сидел в чайной, небо затянуло, а теперь заморосил редкий дождик. Милгрим искал в витринах отражения желтого шлема, хотя, конечно, профессионал мог припарковать
