– Не чья?
– Не Бигенда. Что бы там ни говорили. – Она отхлебнула чай.
– Мне бы и в голову не пришло.
– У моей мамы был с ним роман. Отсюда все и разговоры. Я тогда уже была, так что это просто глупости. Хотя в итоге он взял меня на работу. – Она глянула на Милгрима с выражением, которого тот не понял. – Просто чтобы сразу прояснить.
Милгрим отпил чаю, главным образом потому, что не знал, что ответить. Чай был очень горячий.
– Он научил тебя ездить на мотоцикле?
– Нет. Я уже была курьером. Поэтому и с Бенни знакома. Могу уйти от Бигенда, найду работу за час. У курьеров так: хочешь выходной – увольняешься. Но мама очень психовала, что опасно.
– А правда опасно?
– Средняя продолжительность карьеры – два года. Мама попросила Бигенда взять меня в «Синий муравей». На офисную работу. А он взял меня курьером.
– Это менее опасно?
– На самом деле нет, но я сказала маме, что да. Она не знает точно, чем я занимаюсь. Ей некогда вникать.
– Доброе утро, – произнес у них за спиной Бигенд.
На нем был синий костюм поверх черной трикотажной рубашки, без галстука.
– Они вам нравятся? – спросил он Милгрима.
– Кто?
– Наши Фесто. – Бигенд указал пальцем на потолок.
Милгрим поднял голову. Потолок тоже был белый, метра на три выше, чем в соседнем помещении. Под ним извивались непонятные формы, черная и серебристая.
– Это тот пингвин? Из Парижа?
– Такой же, как в Париже, – сказала Фиона.
– А другой кто?
– Морской дьявол. Скат, – ответил Бигенд. – Специально по нашему заказу. Обычно они из серебристого майлара.
– Для чего они вам? – спросил Милгрим, хотя уже знал, для чего.
– Видеонаблюдение. – Бигенд повернулся к Фионе. – Как прошло в Париже?
– Отлично. Только Милгрим его увидел. Но тот был серебристый. И днем. – Она пожала плечами.
– Я думал, у меня галлюцинации, – сказал Милгрим.
– Да, – сказал Бигенд. – Многие так думают. А когда мы первый раз испытывали пингвина ночью, в Крауч-Энде, то спровоцировали мини-волну сообщений об НЛО. В «Таймс» предположили, что люди на самом деле видели Венеру. Садитесь.
Он отодвинул стул.
Милгрим сел. Соединил ладони на стакане с чаем. Тепло приятно успокаивало.
Когда Бигенд и Фиона тоже сели, Бигенд сказал:
– Фиона передала мне ваш вчерашний разговор. Вы сфотографировали человека, который следил за вами или, возможно, за Холлис. Снимки у вас?
– Да. – Милгрим нагнулся и принялся шарить в носке. – Но следил он за мной. Слейт сообщал ему, где я.
Он достал карточку, вынул из сумки макбук, нашел кардридер, купленный у перса в фотомагазине, и соединил все вместе.
– Однако Слейт мог просто исходить из того, что вы с Холлис, – заметил Бигенд, когда на экране появилась первая фотография Фоли.
– Фоли, – сказал Милгрим.
– Почему вы его так называете?
– Потому что на нем были штаны цвета «фолиаж». Из-за них я его и запомнил.
– Ты его видела? – спросил Бигенд Фиону.
– Да. Он был на ярмарке старой одежды. Такой весь деловой.
– Он был один?
– Вроде да. Но говорил сам с собой. Ну, понимаете: не сам с собой. По блютусу.
– Со Слейтом, – сказал Милгрим.
– Да, – согласился Бигенд. – Значит, пусть будет Фоли. Мы не знаем, под каким именем он сейчас действует. Такие люди легко меняют документы.
– Какие люди?
– Фоли знает человека, чьи штаны вы переснимали для нас в Южной Каролине.
