Гигантское освещаемое изнутри всполохами ядерных зарниц облако продолжало разрастаться так, словно хотело поглотить луну целиком. А движущиеся кругами четырнадцать бомбардировщиков постепенно избавлялись от своих боезапасов, все жарче раздувая пламя в этом адском горниле. С помощью которого Зазубренные Клинки намеревались ковать свою победу над сайтенами. Все было к этому уже готово. В том числе и сами «кузнецы». Облаченные в боескафы, они рассаживались по вертолифтам и дожидались команды «Сброс!», после чего должен был наступить их черед браться за дело. Но сначала всем им предстояло спуститься на поверхность Гамилькара. В непроглядную пылевую мглу и смертоносное радиационное пекло…
Глава 8
– Нельзя так просто взять и…
Что Бобус продребезжал затем, никто из двадцати сидящих в вертолифте Клинков уже не расслышал. Потому что в этот момент разомкнулись захваты, удерживавшие десантный транспорт в пусковых аппаратах, взревели турбины и шестьдесят вертолифтов покатились по направляющим рельсам к открытым наружным люкам.
Качение продлилось недолго, всего несколько секунд, но рев и грохот в отсеке при этом стоял такой, что расслышать за ним что-либо еще было нереально. Этому также мешала тряска, от которой внутренности у солдат болтались, словно масло в маслобойке, а зубы стучали так, что многие новички по неопытности рисковали прикусить себе язык. При том что каждый десантник сидел в противоперегрузочном кресле, пристегнувшись ремнями и держась за поручни страховочной рамы.
Отчего конкретно страховала эта рама, являлось одной из неразрешимых армейских загадок на протяжении долгого времени. Теоретически это откидное приспособление служило дополнительным каркасом безопасности для боескафа и должно было предохранять грудную клетку десантника от травм при жесткой посадке. Но на практике оно не спасало ни от чего. При попадании в вертолифт зенитной ракеты он просто-напросто взрывался, как брошенная в огонь консервная банка. При падении на землю из поднебесья он превращался в груду металлолома, а его экипаж и пассажиры также, разумеется, погибали. Ну а при падении с малой высоты – например, при поломке несущего винта или стабилизаторов – пассажира и пилота всегда выручал боескаф.
В последнем случае опытные десантники предпочитали, наоборот, поскорее убрать страховочную раму, чтобы она не прижала их намертво к креслу, если ее заклинит. После каждой такой аварии приходилось как можно быстрее покидать вертолифт, пока сбивший его враг не накрыл его шквальным огнем и не поджег ему топливные баки. И если десантник не успевал эвакуироваться из упавшей машины за минуту-полторы, то в большинстве случаев он погибал.
После душераздирающих грохота и тряски вылет из утробы шаттла и переход в свободное падение всегда вызывали у десантников легкую эйфорию. Само собой, кратковременную, поскольку мысль о том, что каждая из следующих десяти-пятнадцати минут может стать для тебя последней, быстро всех отрезвляла. К тому же при десантировании на вертолифте всегда существовал риск, что у него не запустится тормозной двигатель. Хоть он и имел мощную защиту, все равно в любой момент его могли повредить снаряды зенитных орудий. А без тормозного двигателя падение из верхних слоев атмосферы сулило и пилотам, и пассажирам гарантированную погибель.
Зенитных орудий у сайтенов хватало – это становилось ясно еще при изучении фотоснимков анклава. Уцелели ли они при бомбардировке, зависело от того, уцелел или нет защищающий цитадель купол-панцирь. Клинки сбросили на него такое количество бомб, которого хватило бы на то, чтобы снести до основания половину окрестных гор. И все же вряд ли кто-то из Клинков верил в то, что им удастся взломать оборону противника прямо с орбиты, еще до высадки на Гамилькар. Такое и в междоусобных стычках вильдеров случалось не всегда, а в случае с сайтенами стало бы и вовсе чудом. На которое Клинки, естественно, не уповали. А уповали они на свой боевой опыт и упрямство – качества, благодаря которым они держали в страхе всех обитателей тисонских лун. И сегодня они не планировали изменять своим принципам, тем более что никаких отклонений от сценария атаки пока не происходило.
Иллюминаторов в закрытых многослойной броней десантных отсеках не имелось, но Клык все равно был в курсе происходящих снаружи событий. Пилот вертолифта – Ржавый вновь доверил этот пост Вертуну – сообщал по интеркому обо всем, что фиксировали бортовые наблюдательные приборы. А два из них – высотометр и измеритель плотности огня (ИПО) – были установлены не только в пилотской кабине, но и у десантников. Стрелка индикатора на последнем в данный момент стояла на нулевой отметке, но это никого не успокаивало. Ведущий отсчет пулевых ударов по обшивке за секунду ИПО мог зашкалить, если на вертолифте сосредоточат огонь сразу три или четыре скорострельных зенитных орудия. А ведь сегодня это будут не обычные пулеметы, а сайтенские гауссы, против которых броня вильдеров может и не устоять. В то время как ИПО будет методично подсчитывать врезающиеся в нее пули без поправки на то, из чего они были выпущены.
– По данным инфракрасного сканера, температура нагрева купола цитадели близка к температуре плавления железа, – доложил Вертун. – Однако сильных следов разрушения незаметно. Наблюдаю лишь несколько трещин, идущих от края к центру. Самая крупная из них имеет в ширину всего полтора метра. Для заброски под купол взрывчатки и проникновения туда десанта этих брешей, по идее, должно хватить.
– Какова концентрация пыли? – осведомился Ржавый Клык. Про уровень радиации он спрашивать не стал. И так было очевидно, что тот огромен даже по меркам привычных к ней вильдеров.
– Облако все еще слишком густое для полетов в нем. Но снизиться в заданную точку при поддержке тормозного двигателя мы сможем, – ответил пилот. – А вот потом придется попотеть. Во всех смыслах – пыль мешает куполу остывать, и к моменту нашей высадки он будет все еще слишком горячим…
