Стас вновь воткнул ствол пистолета в висок Матвею.
– Стойте где стоите! Мне терять нечего! Вы слишком долго собирались изменить жизнь к лучшему, и мне пришлось действовать на свой страх и риск, пойти в услужение к этому ублюдку Меринову, решать его проблемы! А теперь я с помощью «сорок» сделаю то, что собирались сделать вы! Выбью из людей всю их злобу, агрессию и ненависть! Все станут добрыми и любящими! Разве это не великая цель, достойная воплощения?!
– Мечтатель, – с лёгкой грустью и сожалением проговорил Тарас. – Я тоже когда-то мечтал победить Зло одним ударом и его же методами.
– Мы с тобой одинаковы! Я такой же Отступник, как и ты! Но насилие нельзя победить добром, его можно победить только ответным – и более жестоким! – насилием! Вся история человечества подтверждает этот тезис! Всё меняется – мораль, этика, история, сама жизнь, в мире нет ничего постоянного, кроме силы!
Тарас качнул головой.
– Я ошибался, и ты ошибаешься тоже. В этой реальности, где действительно нет ничего постоянного, я становлюсь единственной константой постоянства как носитель абсолютных законов – божественных.
– Ты? – презрительно бросил Стас.
– Так вышло, – пожал плечами Тарас, взглядом останавливая Диву, собравшуюся вставить слово. – Инсекты жили не по божественным принципам, и мы живём так же в большинстве своём. Эту ситуацию действительно пора менять, но не тем способом, какой предлагаешь ты.
– Какой же предлагаешь ты?
– Рецепт один – воспитать людей жить по совести.
– Пропаганда!
– Истина, друг мой. Она требует времени и невероятного терпения для воплощения, но иного пути нет.
– Добавлю: российский Союз Неизвестных нельзя уничтожать ни в коем случае, – сказал Самандар. – Худо-бедно он держит страну цельной. Если его убрать, страна развалится, нынешние государственные структуры не в состоянии выстраивать стратегию существования в окружении сплошного кольца врагов.
– Но ведь есть надежда…
– Надежда – не план спасения.
Матвей наконец достиг необходимой концентрации воли и энергии, вспыхнул, переходя в иное состояние – почти «вне времени», выкрутился- выскользнул из рук Стаса и ударом крест-накрест выбил пистолет из его руки.
Надо отдать должное бывшему оруженосцу Воина Закона, он прекрасно владел рукопашным боем, воспитанный Котовым-старшим, и мгновенно пошёл в атаку, ослеплённый гневом и завышенной самооценкой, двигаясь так же быстро, как его противник. Но отец тренировал Матвея дольше, и не один, в крови капитана кипели «пузырьки генов Мастера», и пространство адекватного ответа создавалось им бессознательно, на уровне рефлексов, он так жил, поэтому поединок братьев длился недолго.
Матвей лишь один раз пропустил удар Стаса, сам трижды посылая его в нокдаун. Четвёртый его удар – с выплеском силы, в область грудной клетки напротив сердца, оказался последним. Стас вскрикнул, хватаясь за грудь, отбежал назад спиной, мелко-мелко перебирая ногами. На губах его показалась кровавая пена.
– Проклятье! – прохрипел он, оседая на пол.
Матвей вышел из темпа, опустил руки.
К нему бросились отец и Дива. Василий Никифорович глянул на неё, удержался от объятий и слов, спросил только:
– Надеюсь, ты его не убил?
– Нет, – с трудом выговорил Матвей.
Котов-старший кивнул и вернулся к остальным, поднял с пола пистолет Стаса.
Дива схватила Матвея за плечи, заглянула в глаза.
– Ты как?!
– Живой, – слабо улыбнулся он.
– Если бы ты знал, как я переживала!
– Я знаю. – Он потянулся к ней, чтобы обнять, но к ним подошёл Тарас.
– Неплохо дерёшься, куколка.
– Кто? – удивилась женщина.
– Он имаго Архитектора Согласия. – Тарас посмотрел на победителя. – Отец тебе не говорил об этом?
– Нет.
– Пора уже. Однако выбираться отсюда всё равно надо, тхабс даже мне до сих пор недоступен. Кстати, ты уверен, что этот МИР не хранит Великую Вещь?
