– Что ты предлагаешь? Просто подойти к стойке регистрации и попросить ключ от кабинета Дмитрия Залласа? – удивилась Макинтайр.
– В данном случае это будет не лучшая стратегия.
Джек с Сарой повернулись и увидели вернувшуюся управляющую курорта. Джина медленно сняла очки, и оба американца заметили, что она боится того, что они попросили ее сделать. Мисс Макинтайр видела, что ее рука, держащая очки, сильно дрожит.
– Мистер Заллас находится где-то на курорте, и его охрана с ним, за исключение тех двоих людей. – Лувински кивнула им за спину. – Я не знаю, где именно сейчас Заллас, и поскольку он запланировал ужин с вами, у вас будет всего несколько минут на осмотр его кабинета. Думаю, что одному из вас нужно заняться поиском информации об артефактах, а второму пойти в конструкторский отдел за геологическим отчетом. Если вас поймают, то нас ждет… ну… Я слышала много историй о Залласе и о его стиле ведения бизнеса.
Джек посмотрел на Джину, протянул руку и взял ее дрожащую руку в свою.
– Он просто человек, который поддерживает свой имидж. Его бизнес… он построен на страхе. Он глуп, но люди такого рода, по нашим наблюдениям – самые опасные и непредсказуемые. Он думает, что мы из НАТО, и это снижает шансы того, что он попытается убрать нас, пока мы здесь. Помогите нам найти нужную информацию и уходите, идите на ужин, и мы вернемся – не успеете оглянуться.
Не сказав больше ни слова, Лувински кивнула, подошла к дальнему краю стойки регистрации и зашла за нее раньше, чем Коллинз и Макинтайр успели пошевелиться. Джина повернулась и улыбнулась им, а затем протянула руку за чем-то за стойкой, стараясь выглядеть естественно, чтобы портье ничего не заподозрил.
– Прошу сюда, я покажу вам специальные предложения для молодоженов, – сказала она, широко и очень неестественно улыбаясь, после чего посмотрела на портье и улыбнулась молодому человеку, который улыбнулся в ответ и вернулся к работе.
– Не обольщайся, Джек, – сказала Сара, торопливо проходя мимо полковника к ожидающей их Джине Лувински.
Джек посмотрел на свою любимую и покачал головой.
– Молодожены, – пробормотал он, идя за двумя женщинами к офисным помещениям, где должна была начаться их афера против одного из самых опасных людей в мире.
ДЕРЕВНЯ ПАТИНАШ
Аня была недовольна тем, что ей пришлось остаться в деревне и присматривать за Марко. Ее бабушка хотела, чтобы за ним наблюдали, и эта задача досталась цыганской принцессе. Мадам Корвески готовилась идти в храм и собирала все, что ей было нужно для того, чтобы исцелить Миклу, которого уже забрали и отнесли в храм несколько жителей Патинаша. Цыганская королева опиралась на свою трость сильнее, чем раньше. Доктор Гиллиам предложила ей обезболивающее, но та объяснила медику, что любые токсины или опиаты, принятые сейчас, помешают правильному проведению обряда.
– Мистер Эверетт, – сказал Найлз, – Чарли и Дениза настаивают на том, чтобы пойти вместе с нами в храм Элис. Думаю, что будет лучше, если вы и лейтенант Менденхолл останетесь здесь и попробуете что-нибудь выяснить об этом Марко и о его настоящих планах. Если мы с вами мыслим одинаково, то стоит пообщаться с его сестрой о расстановке сил на перевале.
Эверетт кивнул, в то время как Аня зашла в комнату бабушки, чтобы переодеться и причесаться.
Комптон увидел, как мадам Корвески, наконец, опустилась в большое кресло, которое подняли с пола четверо мужчин. Она улыбнулась Элис, Денизе, Чарли и Найлзу, а затем жестом приказала мужчинам вынести ее.
Эверетт увидел, как женщина надела на голову ярко-красный атласный платок, простой, но элегантный. Его цвет совпадал с цветом ее платья, и капитан впервые разглядел молодую Аню в этой старой женщине, которая смотрела на свой народ, пока ее выносили из дома. Музыка заиграла громче, и приветственные возгласы людей разнеслись по небольшому домику. Карл подошел к двери и увидел, как люди протягивают руки к мадам Корвески, словно она была Иисусом у ворот Иерусалима. Мужчины, которые ее несли, сияли от оказанной им чести. Так, торжественно, они и внести королеву в храм.
– Мы здесь любим иногда перебарщивать, – произнес чей-то голос за спиной капитана.
Эверетт обернулся, и его глаза расширились. Аня была одета в платье небесно-голубого цвета длиной до середины икры, сшитое из тонкого хлопка. Поверх платья она надела кофточку такого же голубого цвета с красными полосками по краям рукавов и очень глубоким вырезом. Ее черные волосы были прямыми, гладкими и блестящими, а яркий голубой шарф закрывал часть ее головы – ровно столько, чтобы Карл почувствовал желание увидеть больше. Кроме того, на пальцах у нее были кольца, которых он раньше не видел, а на обоих запястьях – многочисленные браслеты. На ногах Ани красовались старомодные сапоги с пуговицами, на шпильках, которые пользовались популярностью в девятнадцатом веке. Сверху сапоги были белыми, а снизу – черными.
– Ну что, твои представления о том, как должна выглядеть цыганская девушка, подтвердились? – спросила Корвески с сарказмом в голосе.
Эверетт не смог сдержать улыбку.
– Да, подтвердились, – сказал он, глядя в ее разноцветные глаза. – Только цыганские девушки, которых я видел, никогда так не выглядели.
Комплимент Карла застал Аню врасплох. Она на мгновение смутилась, а затем отрицательно покачала головой.
– Что ж, к сожалению, мы одеваемся именно так, и не умничайте на этот счет, капитан. – Она недовольно посмотрела на Эверетта и обошла вокруг
